Хмарь. Солдат удачи - [17]

Ни штыков, ни роз —

Если за мечту, если всё всерьёз.

Ничего не жаль

Ни огня, ни слов —

Если за мечту, если за любовь!

Это он пел поминальную песню по погибшим дронам. Мы пожертвовали личных дронов для проведения успешного прорыва. Может отцу их было не жаль, но я считал дронов своими однополчанами, которые не раз прикрывали мне спину.

Захват укрепления опорной точки прошёл для роты с минимальными потерями, всего пять трехсотых. А вот при сдерживании наступающего противника рота понесла ужасающие потери. Пятьдесят процентов личного состава погибли, около тридцати процентов имели тяжелые ранения. Легкие ранения были у всех остальных. Немудрено, по нашим позициям штурмовики несколько раз прицельно отбомбились. Атак больше десятка выдержали. Если бы была возможность отступить, то вся рота точно сбежала бы. Вот только в укреплениях шанс выжить маленький, но был. А вне укреплений вероятность выжить стремилась к нулю.

После боя мне снова пришлось искать отца среди развалин. В этот раз я нашел отца в бессознательном состоянии на крыше двухэтажного здания. Даже пролежав в медкапсуле десять часов, он не вспомнил, как туда попал.

— Я теперь понял анекдот про склероз, — шутил отец. — У меня интересная жизнь, и вспомнить в старости есть что. А тут бамс — склероз. Чем хвастаться буду, сидя на завалинке?

— Соврешь что-нибудь, ты умеешь, — подхватил я его шутку. — Ты как политик, правду говоришь, только когда не знаешь, что соврать.

— Да ладно, не наговаривай на меня. А то, кто не знает, подумает, что правда. Ну, подумаешь, девчонкам сказал, что мне сорок пять лет. Ты, чай, ни кому не расскажешь, что мне больше шестидесяти?

— Маме расскажу, как ты тут с молодицами заигрываешь.

— Ты чего это! Сразу пугать! — изобразил отец испуг. — Вообще, я не виноват, они сами ко мне пришли.

Отец обнял меня и заразительно захохотал.

Офис компании "Биоинжинеринг". Кабинет начальника СБ

Вице президент компании "Биоинжинеринг" Лер Винар, нависая над полковником Гарус, орал, брызжа слюной.

— Вы понимаете, что натворили? Нас аграфы живьём съедят и не подавятся. Как так получилось, что пираты захватили экземпляр, вакцинированный штаммом Джоре?

— Предательство, Лер Винар. Начальник СБ группы К3244 продал партию рабов пиратам, среди которых был вакцинированный. Сам предатель уничтожен группой неизвестных. Предполагаю для сокрытия следов.

— Как удалось обнаружить?

— Сработала закладка в нейросети. Вот, послушайте разговор с пиратами:

— Сэр, майор, эти русские очень опасны для империи! — визгливым голосом пытался докладывать какой-то мужчина. — Они очень воинственный народ.

— Сейчас перемотаю, Лер Винар. Не на том месте включил.

— Давайте послушаем, Гарус. На записи говорится об опасности, угрожающей империи.

— Для русских деньги далеко не главное. Справедливость — вот их главная ценность. Еще они считают, что сила в правде. Разве это нормально? На нашей планете русские захватили самую большую территорию. Уничтожили самые могущественные империи на Земле, Германскую, Османскую, Монгольскую, Наполеоновскую…

— Пропусти этот бред, Гарус. Этот дурачок смеет утверждать, что какие-то дикари угрожают империям Содружества! Полный бред.

— Хорошо, Лер Винар, послушайте дальше.

— Добрый день, Флитт. Вам удалось встретиться с нашими друзьями?

— Да, оговоренную ранее сумму передали вашим друзьям. Ваши кости[4] получили, надеюсь, с вакциной Джоре не обманули, покупатель будет очень недоволен.

— Не беспокойтесь, на следующей декаде еще пришлем троих вакцинированных штаммом Джоре.

— Полковник Гарус, ваша задача любой ценой не допустить продажу, а лучше уничтожить этот змеиный клубок! Приступайте!

Штурмовая тактическая рота

Когда нам с отцом осталось девять дней до дембеля, у большинства наемников боевого ядра ШТР закончился штрафной срок. Сослуживцы, прощаясь с нами, желали удачи и вырваться живыми из этого ада. Некоторые дарили на память нужные для штрафника предметы. Отцу, как главному "ковырялкину", за восстановление поврежденной техники командир роты подарил мультиблок РЭБ для взлома системы управления дронами. Мне, в основном, дарили всякую мелочь со словами:

— Держись, везунчик.

Так меня прозвали после последнего боя. Я единственный не получил даже царапины за время смертельного сражения.

После прощальных объятий я всем отвечал:

— Если бы мне ещё в любви везло, было бы вообще хорошо!

— Ну, хоть в чем то тебе не везет, — смеялись прощающееся.

На следующий день роту, в которой мы провели тридцать восемь жарких дней, расформировали, а меня и отца перевели в другую часть.

Новые сослуживцы встретили нас холодно. В этой ШТР ощущалась какая-то безнадега. Никто не поинтересовался откуда мы, кто такие. Оптимизм моего отца разбился об их пессимизм как морской прибой, попробовав на прочность волнорез. Даже в глазах их командира я не увидел надежды на благополучный исход.

Нас перебросили на крейсере в другую систему. Время перелетов не засчитывалось в штрафной срок, поэтому три дня прошло для нас впустую. Нашей роте поменяли потрепанные бронекостюмы на бэушные штурмовые скафандры. На моем было около пяти мелких заплаток разного цвета. Скафандр порадовал классом бронезащиты, способной выдержать попадание импульсной винтовки с 30–40 метров.