Хлоп-страна - [2]

Гоша снимает очки и рукавом протирает толстые стёкла. Он смотрит на Степана с монитора, но это не значит, что обратная связь работает. Вполне возможно, что за чёрным глазком веб-камеры Гоша ничего не видит, не видит боль, которую причиняет отцу.

– Брат твой сбился с пути, – говорит Степан компьютеру, – как ему помочь, я не знаю. В Москве никто ничего не производит, все только потребляют. Руки у них атрофировались, а парни с мозгами давным-давно умотали из страны. Всё, что умеет новое поколение, – это продавать и покупать. Бирманские рестораны? Почему бы и нет? Эти люди станут есть горячие угли, если это покажется им престижным.

Лицо Гоши на экране компьютера выглядит расплывчатым и грустным. Он снова надевает очки.

– Папа, а что ты собираешься делать после того, как продашь фирму?

– Разве я тебе не рассказывал? Русские предложили мне полетать на «Союзе». Билет со скидкой, всего двадцать миллионов долларов, я смогу провести два дня на МКС.

Гоша смеётся.

Степану живо вспоминается этот сухой, сардонический смех сына – кульминация вчерашнего разговора. Непонятно, почему в ночном кошмаре сын явился таким скучным, лишённым чувства юмора человеком.

– Нет, ты только представь, как меня, в возрасте шестидесяти лет, с больной печенью и всем прочим, запускают к звёздам, – говорил Степан в телефон. – Неужели у них совсем не осталось денег на космическую программу? Ну ничего, в мире хватает богатых придурков, которые не реализовали свои детские фантазии.

Силы уже не те, нет драйва. В старые добрые времена от шуток Степана сгибался пополам даже полковник КГБ. Ум работал тогда куда быстрее, а печень была отменного красного цвета. Гоша молчит.

– Пообедаем завтра вместе, папа? – наконец спрашивает он. – В честь твоей сделки.

– Отлично. Я угощаю. И не вздумай со мной спорить!

Приближается утро, а вместе с ним и назначенная на десять встреча на Манхэттене, однако гоголь-моголь никак не оказывает своего обычного успокаивающего воздействия. Немного молока пролилось на пол. Степан отправляется за шваброй. Когда он нагибается, кровь приливает к голове, в животе раздаётся урчание.

Во сне Гоша просил милостыню на грязной улице, засаженной акациями. Это была улица в Калинине, где Степан вырос. В семнадцать лет он отправился в столицу и с тех пор в родные края заезжал крайне редко. Всё ещё говорит «Калинин», хотя городу во времена перестройки одному из первых вернули старое название – Тверь. Гоша родился в Москве, а в Калинине никогда не бывал; непонятно, с чего бы это ему просить милостыню на улице из отцовского детства.

Степан вытирает лужицу молока и тут же замечает на плитках пола пятна и царапины. Бригада уборщиков приходит в дом раз в неделю, они обязательно пылесосят и моют полы. Их наняла американская жена Степана, но сам он их работой не доволен. Если внимательней присмотреться к тёмным углам и заглянуть под мебель, всегда обнаружишь пыль. Уже не в первый раз Степан сам набирает в ведро воды, встаёт на колени и, как учила мама, отдраивает пол до настоящей чистоты. Ни на кого нельзя положиться, даже в самых простых домашних делах, никто не выполняет свою работу безупречно. А ведь чистота – залог успеха, любила повторять мама. В Калинине делали уборку чуть ли не ежедневно. Мама преподавала в школе математику, но грязной работы по дому не чуралась. Мела полы каждый вечер, мыла их два раза в неделю. Любила приносить в дом незабудки и одуванчики, чтобы пахло свежестью.

Его родителям при жизни ни разу – ни разу! – не пришлось стыдиться сына. Жизнь в столичном общежитии, в одной комнате, где Степану и его первой жене приходилось ходить на цыпочках, чтобы не разбудить Гошку, и где всегда стоял запах кислого хлеба, – была трудной, но за трудности судьба расплатилась сторицей. Отец Степана получал журнал «Популярная механика», и когда там напечатали статью о новых «персональных» компьютерах, появившихся в организованном Степаном кружке при заводе, старик прислал телеграмму: «Дело хорошее. Успеха!». Теперь оба сына Степана старше, чем он был тогда, но ни один из них и думать не думает ни о женитьбе, ни о детях.

На кухонном полу не осталось ни пятнышка, и Степан перебирается с ведром в огромную и опустевшую гостиную. После того как американская жена съехала, Степан избавился от ненужной мебели, ковров, и ненавистной ему хрустальной люстры. Теперь гостиная напоминает галерею современного искусства. Картины на стенах смотрят друг на друга издали, разделённые пространством тёмного паркета. Потолок очень высокий, он пропускает массу света через застеклённую наклонную крышу, но сейчас небо ещё тёмное и в комнате, освещённой только подсветкой картин, блуждают тени. Трудно разглядеть, есть ли на полу пятна, но Степан всё-таки решает его помыть.

Какое счастье, что родители не могут следить за ним оттуда, где они теперь находятся. Нет, конечно, Степан неплохо устроился в жизни, но зачем всё это, если дети ничего из его достижений не ценят? Максимилиан ни разу не помог ему в делах, только тратит его деньги. Гоша получил первую учёную степень в области компьютерных технологий и сделал свою первую видеоигру в те времена, когда отец ещё занимался бухгалтерскими программами для русского рынка. Приводил друзей из колледжа поиграть и поделиться идеями. Как было бы здорово, если бы Гоша позвонил прямо сейчас и сказал: «Папа, хочу тебе помочь. Давай поработаем вместе, хочу научиться управлять успешной международной компанией. Я с этим справлюсь, папа, если поможешь».