Хлоп-страна - [19]
Первым делом стоит к нему присмотреться. Тогда, наверняка, вы заметите, что он не носит ни берета, ни очков в роговой оправе, как два других юноши, посещающих курс. У него самое обычное лицо и этакий пивной животик – будь он в лучшей форме, с первого взгляда можно было бы догадаться, что это шпион. Круглый живот олицетворяет добропорядочность, мешковатые джинсы и рубашки-поло, в которых он является в класс, демонстрируют «американский образ жизни».
Он пишет любовную лирику, чем пугает вас во время вводного занятия: неужто попался рифмоплёт?
Зовут его Ричард Даффи. Он говорит, что родом из Массачусетса, но при этом коверкает слово «Массачусетс», а в его произношении заметен сильный славянский акцент. Впрочем, Массачусетс так Массачусетс. Вы уже научились обходить острые углы в вопросах национальной принадлежности в кампусе университета в Нью-Йорке.
Не стоит проявлять излишнего любопытства. Положим, он действительно родился в Массачусетсе. Положим, его родители развелись, а мать отбыла в страну победившего социализма, где вышла замуж за непризнанного поэта, работающего по ночам истопником. Ричарда оставила десяток лет болтаться на улицах Москвы, прежде чем он смог вернуться к отцу. Обо всём этом очень скоро станет известно из его стихов. Одного семестра вполне достаточно, чтобы познакомиться с биографиями студентов, они наперегонки рассказывают свои семейные истории, одну занятней другой.
Любимые формы Ричарда – сонет и гимн. На вопрос, говорит ли он на других языках, он начинает декламировать по-испански:
Интересно, откуда в его испанском кастильская шепелявость? На второе занятие вы предлагаете студентам принести чего-нибудь съестного, чтобы устроить совместный стол. Занятие состоит из полуторачасовой лекции, которую читает именитый поэт, – на неё обычно стремится попасть пол-университета, – и полуторачасового семинара, для которого класс поделён на группы; вам как руководителю группы кажется, что еда раскрепощает аудиторию.
Большая часть женщин приносят в класс новомодные угощения: экологически чистые морковные чипсы, вегетарианское печенье. Ричард приходит с яблочным пирогом и коробкой мороженого и весьма озадачен: почему народ от его еды уклоняется, как же так, это ведь яблочный пирог, американский десерт номер один!
Он обходит комнату и предлагает:
– Кому пирог? Налетайте, друзья!
Наконец одна студентка говорит ему:
– Я не могу, для меня пирог слишком жирный.
Ричард искренне удивлён:
– Ты же такая тощая!
Тогда один из владельцев берета, возможно из чувства мужской солидарности, решается взять кусок, а Ричард накладывает ему сверху мороженого. Мороженое земляничное, никак не сочетается с яблочным пирогом, правильный ответ – ванильное! Тут у Ричарда явный прокол, но только самый циничный конспиролог сумел бы построить свои обвинения на десерте.
Первые стихи Ричарда – довольно посредственные, но и у других они не лучше. Оценок вы пока не ставите, зато от души можете надавать полезных советов.
К середине семестра вы собираете стихи, написанные студентами после работы на нескольких семинарах. Что у Ричарда? Печально, но Ричард так и не отказался от натужной рифмовки, хуже того, он плохо использует разнообразие языковых средств, искра фантазии в стихах присутствует, но они прямолинейны в своей описательности, в них нет и намёка на ассоциативность, без которой поэзия невозможна. Обычно, это наблюдается у людей, для которых английский язык – неродной.
Ричард продолжает уверять, что он американец ирландского происхождения. Что поделаешь, приходится ломать голову и искать советы, полезные ему в работе над стихами под названием «Моя шея»:
Несмотря на чудовищный стиль, в стихах ощущается сила. Надо бы ему помочь.
Вы исписываете три страницы рассуждениями о роли образности в поэзии, о ритме и музыке в стихах, сопровождаете примерами. Потом только спохватываетесь, что начинающий студент, как правило, не способен за один присест переварить и реально использовать в своей работе больше одной рекомендации. Горько сетуя, что вам, по горло заваленной работой аспирантке, приходится тратить драгоценное время, которое едва удаётся выкроить для себя, вы удаляете все теоретические страницы и вместо них даёте несколько дельных советов. Не стоит, мол, сковывать себя рифмами, постарайтесь поработать с современной формой, перенесите, например, «и кислород» в отдельную строку или попробуйте придать стихотворению вид шеи.
После того как класс получает рецензии на свои работы, Ричард появляется у двери кабинета, в котором сидят ассистенты.
– Что это значит?! – швыряет он лист с вашими заметками на стол. Такая грубость была бы уместна в переполненном московском метро, но здесь… Впрочем, привычка общаться с поэтами подсказывает, что и их чувствительность способна принять драматичные формы. Ричард явно расстроен оценкой «B+»!
Райан, герой романа американского писателя Уолтера Керна «Мне бы в небо» по долгу службы все свое время проводит в самолетах. Его работа заключается в том, чтобы увольнять служащих корпораций, чье начальство не желает брать на себя эту неприятную задачу. Ему нравится жить между небом и землей, не имея ни привязанностей, ни обязательств, ни личной жизни. При этом Райан и сам намерен сменить работу, как только наберет миллион бонусных миль в авиакомпании, которой он пользуется. Но за несколько дней, предшествующих торжественному моменту, жизнь его внезапно меняется…В 2009 году роман экранизирован Джейсоном Рейтманом («Здесь курят», «Джуно»), в главной роли — Джордж Клуни.
Елена Чарник – поэт, эссеист. Родилась в Полтаве, окончила Харьковский государственный университет по специальности “русская филология”.Живет в Петербурге. Печаталась в журналах “Новый мир”, “Урал”.
«Меня не покидает странное предчувствие. Кончиками нервов, кожей и еще чем-то неведомым я ощущаю приближение новой жизни. И даже не новой, а просто жизни — потому что все, что случилось до мгновений, когда я пишу эти строки, было иллюзией, миражом, этюдом, написанным невидимыми красками. А жизнь настоящая, во плоти и в достоинстве, вот-вот начнется......Это предчувствие поселилось во мне давно, и в ожидании новой жизни я спешил запечатлеть, как умею, все, что было. А может быть, и не было».Роман Кофман«Роман Кофман — действительно один из лучших в мире дирижеров-интерпретаторов»«Телеграф», ВеликобританияВ этой книге представлены две повести Романа Кофмана — поэта, писателя, дирижера, скрипача, композитора, режиссера и педагога.
Счастье – вещь ненадежная, преходящая. Жители шотландского городка и не стремятся к нему. Да и недосуг им замечать отсутствие счастья. Дел по горло. Уютно светятся в вечернем сумраке окна, вьется дымок из труб. Но загляните в эти окна, и увидите, что здешняя жизнь совсем не так благостна, как кажется со стороны. Своя доля печалей осеняет каждую старинную улочку и каждый дом. И каждого жителя. И в одном из этих домов, в кабинете абрикосового цвета, сидит Аня, консультант по вопросам семьи и брака. Будто священник, поджидающий прихожан в темноте исповедальни… И однажды приходят к ней Роза и Гарри, не способные жить друг без друга и опостылевшие друг дружке до смерти.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта добрая и трогательная книга – по сути дневник Дашиного папы за три года. Перед читателем мелькают различные сценки, в которых точно подмечены особенности поведения и речи ребёнка, познающего окружающий мир. Даша, как, впрочем, и все малыши, по-своему, по-детски реагирует буквально на всё, а папа тонко и вдумчиво комментирует мотивацию поступков дочки. В сборнике «рассказиков», а точнее зарисовок из семейной жизни, автор показывает, что воспитание процесс обоюдный, в котором самое главное – любовь и доверие.
Непридуманные истории, грустные и смешные, подлинные судьбы, реальные прототипы героев… Cловно проходит перед глазами документальная лента, запечатлевшая давно ушедшие годы и наши дни. А главное в прозе Ирины Витковской – любовь: у одних – робкая юношеская, у других – горькая, с привкусом измены, а ещё жертвенная родительская… И чуть ностальгирующая любовь к своей малой родине, где навсегда осталось детство. Непридуманные истории, грустные и смешные, подлинные судьбы, реальные прототипы героев… Cловно проходит перед глазами документальная лента, запечатлевшая давно ушедшие годы и наши дни.
Ирина Горюнова уже заявила о себе как разносторонняя писательница. Ее недавний роман-трилогия «У нас есть мы» поначалу вызвал шок, но был признан литературным сообществом и вошел в лонг-лист премии «Большая книга». В новой книге «Фархад и Евлалия» через призму любовной истории иранского бизнесмена и московской журналистки просматривается серьезный посыл к осмыслению глобальных проблем нашей эпохи. Что общего может быть у людей, разъединенных разными религиями и мировоззрением? Их отношения – развлечение или настоящее чувство? Почему, несмотря на вспыхнувшую страсть, между ними возникает и все больше растет непонимание и недоверие? Как примирить различия в вере, культуре, традициях? Это роман о судьбах нынешнего поколения, настоящая психологическая проза, написанная безыскусно, ярко, эмоционально, что еще больше подчеркивает ее нравственную направленность.
В своей новой книге писатель, журналист и историк Елена Съянова, как и прежде (в издательстве «Время» вышли «Десятка из колоды Гитлера» и «Гитлер_директория»), продолжает внимательно всматриваться в глубины веков и десятилетий. Судьбы и события, о которых она пишет, могли бы показаться незначительными на фоне великих героев и великих злодеев былых эпох – Цезаря, Наполеона, Гитлера… Но у этих «маленьких трагедий» есть одно удивительное свойство – каждая из них, словно увеличительное стеклышко, приближает к нам иные времена, наполняет их живой кровью и живым смыслом.