Хлеб наш солдатский - [15]
Алексей Николаевич нас ждал. Докладывая обстановку, я смотрел на его лицо. Оно почти не изменилось с тех пор, как мы встретились с Ларионовым впервые в сентябре. Простое, открытое, добродушное, с тонкими, плотно сжатыми губами. И только глаза стали какими-то другими — усталыми, задумчивыми.
Выслушав доклад, секретарь обкома поднялся, тяжело прошелся по кабинету.
— Да-а, задачка! Чем же вам помочь? — спросил он в задумчивости. — А что, если мы подготовим письмо на имя Андрея Васильевича Хрулева? Попросим выделить к тем вашим двум автобатальонам еще один? Хотя бы из резерва центра. Думаю, что он нас поддержит.
Откровенно говоря, такого решения я не ожидал. Обращаться к начальнику Тыла Красной Армии, минуя руководство фронта, — явное нарушение уставного порядка. Но другого выхода не было, и я принял предложение.
Утром меня провожали в Москву. Какая она, военная столица? Очень хотелось пройтись по знакомым улицам, проспектам, бульварам! И вместе с тем на сердце было тревожно. Как отнесутся в верхах к нашей просьбе? Правильно ли мы поступаем, выпрашивая себе дополнительные средства? Ведь не мы одни находимся в тяжелых условиях. Но письмо, подписанное секретарем обкома партии, лежало в кармане: дело, как говорится, сделано и надо было ехать.
Уже лежа на жесткой полке в вагоне, переполненном военными, я снова и снова размышлял о том, какие доводы будут наиболее убедительными в разговоре с ответственными работниками Тыла Красной Армии. На встречу с Андреем Васильевичем Хрулевым я, конечно же, не рассчитывал, хотя вез письмо на его имя. Вероятнее всего, дело придется иметь или с кем-то из работников штаба, или, в лучшем случае, с одним из заместителей генерала Хрулева.
Позже, вспоминая свои треволнения перед встречей с начальством, я от души смеялся над собой. Все произошло совсем не так, как мне представлялось. Я ведь готовил себя к «хождению по мукам», к долгим скучаниям в приемных, к длинным и тяжелым разговорам с упреками в наш адрес, а на самом деле вопрос решился довольно быстро и просто. Буквально через час после моего прибытия меня пригласили к начальнику штаба Тыла Красной Армии генералу М. П. Миловскому.
О нем я многое знал по рассказам, слышал самые противоречивые суждения. Говорили о Миловском как о человеке высокой культуры, широкой эрудиции, чутком и внимательном командире, прошедшем большой боевой путь. Ходило немало слухов и о какой-то особой проницательности генерала, его умении заглянуть глубоко в душу подчиненного, о чрезмерной строгости к провинившимся. Я видел Михаила Павловича всего лишь несколько раз на больших учениях и совещаниях в дни проверок. Однако беседовать с ним мне не доводилось.
Начальник штаба встретил меня приветливо. Несмотря на свой довольно солидный возраст, он был подтянут, строен, движения его быстры, резки, а лицо, хотя и хранило следы усталости, выглядело довольно свежим. Все время, пока я докладывал о цели прибытия, о положении с продовольственным снабжением на фронте, о ходе заготовок сельскохозяйственной продукции, Миловский не спускал с меня глаз. В его пристальном взгляде, как ни старался, я не уловил ни осуждения, ни упрека. Мне даже показалось, что глаза генерала за толстыми стеклами очков чуть-чуть улыбались. Это меня несколько смутило: ведь я говорил о вещах далеко не веселых.
— Слушаю вас и думаю: не то ведь говорит человек, не то… — прервал мой доклад Миловский и, видимо заметив мое смущение, протянул руку: — Ладно, давайте… Не с пустыми же руками вы приехали. Обязательно есть какое-нибудь послание с авторитетной подписью.
— Есть. На имя генерала Хрулева.
Генерал быстро прочитал письмо, задумался.
— Все просят, всем давай. А где взять? — грустно сказал он, достал авторучку, некоторое время подержал ее над углом письма и потом уверенно, размашисто написал: «Транспортному отделу штаба. Выделить автобатальон из резерва начальника Тыла». И поставил свою подпись.
Провожая меня до двери, М. П. Миловский мягко спросил:
— Туго, говорите, приходится?
— Туговато, — сознался я.
— Сейчас всем трудно. Но перелом не за горами.
Домой я возвратился окрыленный: еще бы, такая удача! Хотелось походить по Москве, но задерживаться не стал. Уехал поздней ночью. Дорогой много раз возвращался в мыслях к разговору с генералом Миловским. Он произвел на меня глубокое впечатление. И его внешность, и манера обращения, и принципиальность, и выдержка, и смелость в принятии довольно важного решения — все это очень понравилось мне.
Думал я и о своих боевых товарищах, мысленно старался угадать, кто из них и чем занимается в этот час. Странно, когда долго живешь и работаешь с людьми бок о бок, привыкаешь к ним настолько, что они становятся частицей самого тебя и ты не размышляешь о том, будет ли тебе не хватать этих людей, если вдруг судьба разлучит с ними, не пытаешься разобраться, что особенно нравится в том или ином человеке, а что нет. Но стоит хоть ненадолго оторваться от привычной обстановки, очутиться в кругу новых знакомых, в новых условиях, все мысли твои неизменно будут вращаться вокруг главного: а как они там? Ты будешь думать о друзьях, стремиться к ним всей душой, станешь будто бы сквозь сито просеивать все прожитое вместе, вспоминать и хорошее, и плохое. Это значит — ты заскучал.
Яркая, насыщенная важными событиями жизнь из интимных переживаний собственной души великого гения дала большой материал для интересного и увлекательного повествования. Нового о Пушкине и его ближайшем окружении в этой книге – на добрую дюжину диссертаций. А главное – она актуализирует недооцененное учеными направление поисков, продвигает новую методику изучения жизни и творчества поэта. Читатель узнает тайны истории единственной многолетней, непреходящей, настоящей любви поэта. Особый интерес представляет разгадка графических сюит с «пейзажами», «натюрмортами», «маринами», «иллюстрациями».
В книге собраны очерки об Институте географии РАН – его некоторых отделах и лабораториях, экспедициях, сотрудниках. Они не представляют собой систематическое изложение истории Института. Их цель – рассказать читателям, особенно молодым, о ценных, на наш взгляд, элементах институтского нематериального наследия: об исследовательских установках и побуждениях, стиле работы, деталях быта, характере отношений, об атмосфере, присущей академическому научному сообществу, частью которого Институт является.Очерки сгруппированы в три раздела.
«…Митрополитом был поставлен тогда знаменитый Макарий, бывший дотоле архиепископом в Новгороде. Этот ученый иерарх имел влияние на вел. князя и развил в нем любознательность и книжную начитанность, которою так отличался впоследствии И. Недолго правил князь Иван Шуйский; скоро место его заняли его родственники, князья Ив. и Андрей Михайловичи и Феодор Ив. Скопин…».
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Полковник Илья Григорьевич Старинов — признанный наставник тысяч партизан-минеров, организатор многих минновзрывных заградительных операций. Более тридцати лет прослужил И. Г. Старинов в Советской Армии. Жизнь его насыщена интереснейшими событиями. Он был волонтером в Испании, находился под Брестом в первые дни Великой Отечественной войны, с помощью радиомины взорвал резиденцию фашистского военного коменданта в Харькове… В книге описаны волнующие встречи с Д. М. Карбышевым, И. Э. Якиром, М. Н. Тухачевским, Долорес Ибаррури, с крупными военными и политическими деятелями нашей страны.
От «мальчика» на побегушках до депутата Верховного Совета СССР... От рядового пулеметчика до командующего войсками военного округа... Воспоминания человека, прошедшего такой жизненный путь, не могут не привлечь внимания читателя. Генерал армии А. Т. Стученко рассказывает о целом поколении советских людей, о трудной и завидной судьбе ветеранов нашей армии, которые под руководством В. И. Ленина. Коммунистической партии сражались в гражданскую войну, строили и укрепляли Вооруженные Силы Страны Советов, в сорок первом грудью встретили фашистские орды, дрались за каждую пядь родной земли и добились победы.
Иван Васильевич Болдин прошел в рядах Советской Армии путь от солдата до генерала, участвовал в первой империалистической, гражданской и Великой Отечественной войнах. Большую часть своей книги «Страницы жизни» автор посвятил воспоминаниям о событиях Великой Отечественной войны, которая застала его на западной границе нашей Родины. Сорок пять дней провел генерал Болдин во вражеском тылу. Собранные им отряды советских войск храбро дрались и в конце концов прорвались к своим. В дальнейшем, командуя 50-й армией, автор участвовал в героической обороне Тулы, в освобождении Калуги, Могилева и многих других советских городов и сел. И.
На западных рубежах Отчизны застала война майора Н. Н. Beликолепова, влюбленного в свое дело командира-артиллериста. Ко дню великой Победы генерал-майор артиллерии Н. Н. Великолепов пришел во главе артиллерийской дивизии прорыва. Он участвовал в битве под Москвой, освобождении Смоленщины и Белоруссии, в боях на землях Польши, Венгрии, Австрии. Его память сохранила сотни героических подвигов, совершенных артиллеристами, которым и посвящается эта книга, рассчитанная на массового читателя.