Серый Ёж незаметно, тихо и мирно жил в своём углу леса, как и положено всем мелким зверькам. Его владениями был небольшой, но уютный островок с грибами, ягодами и десятком замшелых, вкусно пахнущих пней, которые казались Ежу большими холмами. Высоко в небо уходили осины и берёзки. Их кроны Ёж никогда не видел, потому что у него, как и у всех ежей, было плохое зрение. Да к тому же он обычно выходил на охоту, когда уже начинало смеркаться. Зато Ёж хорошо знал листья по тихому мелодичному шелесту, как бы перезвону…
Остров Серого Ежа не был на самом деле островом. Правда, с двух сторон его отсекал от большого леса ручей. Но две другие стороны просто выходили на луг. За ручей Ёж не ходил, хотя, наверное, мог бы легко его переплыть. Не ходил он и на луг, где было слишком просторно и непривычно обдувало ветром.
Зато здесь, на Острове, всё было его — всё проверено, обнюхано и обслушано. И норка, полная сухих листьев и травы, была хороша. И грибы росли на славу, и ягоды зрели, и на самой границе леса и луга водились мышки… Редко-редко здесь пробегали жуткие лисы или проплывал где-то высоко над Ежом громадный лось. Его тяжёлые копыта безжалостно ломали траву, а в земле Ежиного острова оставались глубокие рытвины. В такие минуты Ёж затаивался, сворачивался в клубок и долго лежал неподвижно.
Серый Ёж не помнил, как попал на свой Остров. Просто однажды — когда он стал взрослым — он словно бы очнулся от сна и увидел, что живёт на этом давно знакомом Острове, среди зарослей травы, высоких грибов, деревянных замшелых холмов и доброго шелеста, который слышится где-то в вышине.
Так, тихо и хорошо, он прожил весну и почти всё лето — до середины августа. И здесь случилось то ли чудо, то ли несчастье — Серый Ёж так никогда и не разобрался в этом. Однажды ранним утром, когда он только что лёг спать, вернувшись с удачной мышиной охоты, на лугу совсем близко что-то зафырчало, и сразу во все стороны разнёсся противный, резкий и нелесной запах. Потом раздался какой-то треск, словно ломали ветки, и Серый Ёж услышал шаги и голоса больших и незнакомых ему существ. Это приехали на легковой машине грибники, прослышавшие о знаменитых подосиновиках, которые водились в этих далёких от жилья местах.
Их было двое — мужчина и женщина. Они шли по лесочку, тихо переговариваясь, раздвигая палками траву. А Серый Ёж, притаившись в норе, испуганно слушал, как в его владениях раскачиваются и рушатся высокие травяные стволы. Вдруг женщина увидела ежиное логово, упрятанное под крышей из переплетённых корней.
— Ой, смотри, кто там? — крикнула она.
Мужчина наклонился, опасливо сунул руку в тёмную дыру.
— Ещё укусит, — улыбнулся он и тут же отпрянул. — Ух, ты, колется! — А потом догадался: — Да ведь это ёж!
— Возьми его! — сказала женщина.
— Да куда его сейчас девать, — рассудил мужчина, — все грибы нам помнёт. Возьмём на обратном пути.
— А вдруг убежит?
— Так откуда ж он узнает, что мы его хотим взять?
Они засмеялись, обобрали грибы на Ежином Острове, легко перепрыгнули через ручей и пропали в большом лесу.
Серый Ёж постепенно успокоился. Иногда только в шорохах ветра ему чудились шаги непрошеных гостей да ещё этот отвратительный запах, который всё время напоминал о случившемся и не давал ему уснуть. Серый Ёж и не помышлял куда-то бежать. Он думал, что беда миновала. А самое главное, ведь он был в своей норе, на своём Острове, среди всего своего. Куда ж ему было бежать? К тому же ветер скоро изменился и ядовитый запах уполз. Серый Ёж стал быстро-быстро забывать о случившемся, он задремал, а потом крепко уснул.
Но его приключение только ещё начиналось! Под вечер грибники снова явились на Ежиный Остров. Не за Ежом, конечно. Может, они о Еже и совсем забыли. Просто здесь остался их автомобиль. Но придя на старое место, кто-то из них припомнил утро и этот смешной случай…
Спросонья Серый Ёж ничего не мог сообразить. Он только и успел, что закутаться в иголки, и замер, не помня себя от страха. А его в это время бесцеремонно выкатывали из норы.
Каждый раз, когда до Ежа дотрагивались, кожа его сама собой бугрилась, словно по Ежиному телу пробегали огромные мурашки — иглы ударялись в палку, которая выталкивала Ежа из норы. Но палке было совсем не больно. Ей вообще было всё равно — что рука человека, что иголки Ежа…
Затем Ёж оказался в чём-то очень тесном и тёмном. Можно было подумать, что он умер, что его съели и сейчас он в животе у какого-то чудовища. Долгое время Серый Ёж ничего не видел, не слышал и не чувствовал, кроме огромного страха. Но потом страх всё-таки потихонечку отпустил, и Серый Ёж попытался пораскинуть своими довольно-таки короткими Ежиными мыслишками: что же, в конце концов, случилось? Глазами он ничего видеть не мог, потому что сидел всё в той же тесноте и темноте. Ушами он слышал всё время одинаковый вой или крик, скорее жалобный, чем злобный. При этом ещё Серого Ежа подбрасывало, трясло и как-то странно тянуло, словно земля всё время уходила у него из-под ног.
А что говорил Серому Ежу самый верный и чуткий его слуга — нос? В этом тоже очень трудно было разобраться!.. Во-первых, кругом царствовал тот противный нелесной запах. Во-вторых, был слышен запах Чудовищ, которые утром крушили травяные деревья. А в-третьих… это было, пожалуй, самое удивительное: здесь пахло грибами, причём всеми грибами сразу. Такого, конечно, на самом деле быть не могло. Грибы разных пород всегда растут отдельно. Ну хотя бы на расстоянии нескольких Ежиных шагов. Ежу это было так же удивительно, как, наверное, нам с вами, если бы нам вдруг в одной тарелке дали суп, щи, манную кашу, картошку, котлеты, пельмени, компот, молоко, варенье и хлеб с горчицей. Ничего не поняв и не решив, Серый Ёж поплотнее закутался в иглы и стал ждать.
