Хижина в горах - [32]

Он сказал ей, что не встречался с братьями до этого дня, но знает, кто они такие. Он знал, что перерезать ему горло это не их стиль. Откуда? Ее воображение рисовало перед ней картины, все катастрофические, все с плохим концом не только для него, но и для нее.

Была еще одна тревожная мысль, на которой Эмори не позволяла себе задерживаться до этого: она может вообще больше никогда не попасть домой.

К этому времени Джеф уже должен был обратиться в полицию, но сможет ли он сказать им, откуда начинать поиски? Она говорила мужу о своем маршруте, но запомнил ли он ее слова или не запомнил ни слова из ее рассказа? Она и сама не помнила, что именно говорила, когда показывала Джефу карту национального парка, на которой отметила свой маршрут. Зная хотя бы приблизительно ее маршрут, полиция уже должна была начать поиски.

Она попадет домой. Разумеется, попадет. И тогда…

Что?

Хрустальный шар был таким же мутным, показывая ее будущее, как и при демонстрации ее настоящего.

Когда они с Джефом снова встретятся, они будут рады видеть друг друга. Но их ссора не закончена, она всего лишь отложена. Разногласия между ними никуда не исчезнут. Если предположить, что у мужа роман, то закончит ли он его сразу после ее возвращения из чувства долга? Но зачем? Все будут несчастными.

Честно говоря, как она может обвинять Джефа за то, что у него любовница, когда объятия незнакомца и их почти поцелуй так распалил ее саму?

Да. Именно так.

Ее попытка сыграть роковую женщину закончилась неожиданно: это ее соблазнили. Она сделала ставку на такую игру, но, когда он начал ласкать ее, она перестала притворяться. Он привлек ее к себе, и она почувствовала его желание и настойчивость. Правду не скроешь. Она хотела его.

Все ее женское существо пробудилось, и ее сексуальное желание было таким острым не из-за долгого воздержания. Все дело было в нем. Она хотела именно его, с его небритостью, грубыми словами, запахом леса, ароматом виски в его дыхании, настойчивой твердостью его пениса. Она хотела его полностью, вне зависимости от того, что было правильно и прилично для доктора Эмори Шарбонно.

Если бы он сам не закончил сцену так оскорбительно, она бы выставила себя еще большей дурой.

Мысли об этом взволновали Эмори и усилили ее тревогу. Поэтому когда она услышала шум въезжающего во двор пикапа, она вооружилась пистолетом и наставила его на дверь.

Он вошел. Вид у него был еще более устрашающим, чем до этого. Пистолет не смутил его ни в малейшей степени. Мужчина насмешливо посмотрел на пистолет и бросил Эмори наволочку с ее кроссовками. Импровизированный мешок приземлился у ее ног.

– Надевай кроссовки. Мы уезжаем.

– Куда мы едем?

– Я везу тебя вниз, и я очень спешу.

Глава 12

С наступлением октября систему отопления в многоквартирном доме, где жил Джек Коннел, устанавливали примерно на восемьдесят пять градусов[1]и не снижали температуру до мая. Войдя в квартиру после ледяного ветра, метавшегося в кирпичных и бетонных каньонах манхэттенского Мидтауна, он сменил костюм и пальто на шорты и футболку, открыл пиво и взял его с собой в свой домашний офис. Это была маленькая комната со скудной обстановкой: рабочий стол – дверь, положенная на пару козел, – и подержанное кресло на колесиках, одно из которых болталось.

Джек набрал номер, который ему дал Грир, чтобы побеседовать с репортером, освещавшим марш протеста возле Капитолия в Олимпии, штат Вашингтон.

После нескольких гудков ему ответили. Фоном звучал оглушающий шум. Молодой человек не сразу сумел объяснить, что у них «счастливый час» для напитков и он развлекается с друзьями. На Западном побережье «счастливый час», судя по всему, начинался в три тридцать.

– Вы сегодня уже разговаривали с моим коллегой, Уэсом Гриром, – проорал Джек.

– С агентом ФБР?

– Верно. Вы сказали ему, что группа, которую вы снимали, приехала автобусом из Сиэтла, чтобы участвовать в демонстрации. Это были отдельные люди, объединенные общей страстью, или организованная группа?

– Группа. С названием. Не могу вспомнить сейчас. У меня есть это в записях. Когда вам нужна информация?

– Вчера.

– О! Могу я вам перезвонить? Мне придется позвонить в отдел новостей и попросить кого-нибудь посмотреть записи на моем столе.

Джек дал ему номер своего мобильного. Дожидаясь, пока репортер перезвонит ему, он прошел на кухню и сделал себе сандвич: старый ржаной хлеб, острая горчица и ростбиф, который еще не успел полностью позеленеть. Потом он открыл еще пиво и успел съесть и выпить половину, когда молодой человек ему перезвонил.

– Группа называется «Граждане, которым не все равно».

– Есть контактное лицо?

– Парень, который ее организовал. Его родственника – кажется, это был его племянник – застрелили, когда он покупал чипсы в магазине. Он оказался жертвой вооруженного ограбления. В любом случае, этот парень – суперактивист. У него длинная фамилия, вроде как у польского игрока в хоккей или что-то в этом роде. Готовы записать?

Репортер назвал ее по буквам, и они оказались в основном согласными. Джек спросил, есть ли у него номер этого активиста.

– Я так и подумал, что он вам понадобится, – репортер назвал цифры. – Скажите, почему вы пытаетесь его найти? Какая-то история, верно?