Хитросплетения тьмы - [4]

Таша не стала спорить, послушалась и легла. За время бессонной ночи она устала и продрогла. Домашняя одежда, в которой она отправилась следом за Учителем, совсем не держала тепла. Несмотря на это, девушка быстро уснула, обняв себя за плечи и подтянув колени к животу.

Когда день разыгрался, солнце наполнило беседку теплом, и Таша наконец смогла поспать в удовольствие, пригревшись и расслабившись. Иногда кто-то проходил мимо, скрытый высокими стеблями померзшего дельфиниума и мальвы. Таша слышала глухие шаги и обрывки безмятежных разговоров. Время шло, дрема и сон сменяли друг друга, чередуясь. К вечеру принцесса полностью выспалась и, присев на край скамейки, стала ждать Учителя.

Кагира явился, когда полностью стемнело, и принес с собой зеленый мужской плащ, подбитый плотной шерстяной тканью. Таша примерила обновку — плащ оказался короток, видимо мужчина, что носил его, был низкого роста.

Они снова пошли в ночи и к утру достигли окраины Ликии. Опять пришлось останавливаться на день. На этот раз они пробрались в подвал жилого дома, и там, спрятавшись в пустую бочку из-под пива, Таша уснула. Кагира же снова куда-то пропал, испарился подобно призраку с первыми лучами солнца.

— Куда мы идем? — спросила Таша, когда они снова двинулись в путь.

— Разве это имеет значение, дитя? Разве место назначения важно? Запомни, что гораздо важнее само движение. Движение — это жизнь. Все живет, лишь, когда движется. Вот так, дитя. А замрешь, остановишься и будешь стоять. Застоишься — забудешь, как двигаться, и не поймешь уже тогда — живешь ты, или нет.

Таша кивала, понимая интуитивно, что Учитель говорит не буквально, а манипулирует какими-то своими образами и смыслами. Она больше вслушивалась не в сами слова, а в мелодию этих слов, в их музыку, гармонию и ритм. Тогда становилось яснее, перед глазами расходились кляксами цветовые круги, собирались калейдоскопом картинки, которые плыли на том уровне, где глаза переходят в веки. От этого становилось ясно. Но не так ясно, как когда все услышанное можешь описать или пересказать словами для остальных, а ясно где-то внутри, в глубине сознания. Ясно лишь для себя самого.

Кагира заговорил снова:

— И помни, дитя, что двигаются не только твои ноги, но и душа, и разум, и воля…

— А что такое воля? — решила выяснить Таша.

— Воля — это сила твоей души. Воля позволяет тебе поступать так, как ты хочешь, вопреки обстоятельствам. С помощью воли некромант заставляет мертвое изменяться и действовать против сути, с помощью воли еда может командовать едоком.

— Я уже слышала такие слова. Это трудно. Как может овца приказывать зверю?

— Может и овца, если найдет путь… — понижая голос, ответил Учитель.

— Какой путь? — еле слышно переспросила Таша.

— Путь к сердцу зверя… Когда-то давно, охотясь в пустынях, что лежат ниже Апара, я уничтожил выводок львов. Молодых животных и детенышей я изловил и отправил в зверинец апарского князя, но одна львица смогла улизнуть. После этого я наблюдал за ней. Львица мучилась от горя, она металась и ревела, оплакивая своих львят, потом смирилась, и, измученная голодом, напала на стадо газелей. Он поймала лишь одного новорожденного козленка, и не убила его, а стала кормить своим молоком…

— Горе свело ее с ума? — выдержав долгую паузу, рискнула спросить Таша.

— Не горе, дитя. Любовь, которая меняет все правила и законы. Любовь, которая иногда остается даже в зверином сердце…

Они шли дальше. Огромный мрачный Кагира, и испуганная, нелепо одетая Таша… Сердце зверя, полное любви. Может ли такое быть? Глупо врать себе, что не может. Девушка закрыла глаза, мысленно возвращаясь в подземелье. Она дала себе слово, забыть и не вспоминать о произошедшем там, но раз за разом нарушала собственный обет. Разве можно забыть огонь, рвущийся из груди наружу и ропот тела, переставшего повиноваться, ставшего неукротимым и чужим. И лед прикосновений, и сладкую судорогу ног, и закатившиеся глаза, и мимолетное ощущение того, что любишь весь мир…

Залившись краской, Таша яростно замотала головой, словно постыдные мысли можно было вытрясти наружу. Она и предположить не могла что в жутком подземелье, полном трупов и крови, остался еще кто-то живой. И теперь этот кто-то готовился отчаянно защищать свою жизнь в роковой схватке, возможно последней…

* * *

…Нарбелия среагировала мгновенно. Она грациозно и стремительно, как пантера, прыгнула вперед, размахиваясь своим импровизированным оружием для сокрушительного удара, едва из-под земляной кучи показалась рука. К несчастью наследницы, пришелец оказался быстрее, чем она ожидала. В воздух полетели фонтаном земляные комья, навстречу рванулась стремительная тень…

Сцепившись в воздухе, противники рухнули на пол, продолжая борьбу. Шипя от ярости, Нарбелия отбросила бесполезный табурет и впилась острыми ноготками туда, где под бурым капюшоном дорожной куртки скрывалось лицо врага.

Через несколько секунд все было кончено. Ледяные пальцы незнакомца сдавили горло красавицы, заставив несчастную беспомощно распластаться на земляном полу.

— Рад видеть вас в добром здравии, прекрасная госпожа, — произнес человек с фальшивой лаской в голосе и откинул капюшон.