Хитрая лиса - [10]

— А для меня некому вязать носки, а зимой в Хогвартсе довольно холодно, — с досадой сказал директор, как бы намекая на рождественский подарок.

— Эээ… ладно. Я, пожалуй, пойду, — мило улыбаясь, произнес мальчик и выскользнул из кабинета.

— Ты хоть что–нибудь понял, Фоукс? — задумчиво произнес Дамблдор и откинулся на спинку своего кресла.

Глава 6

Весь мир насилия мы разрушим.

До основания, а затем

Мы строить новый мир не станем,

А просто уничтожим всё.

Жизнь в стенах Хогвартса шла своим чередом: профессора опасались нагловатого Поттера, Малфой придумывал, как насолить равенкловцу, а сам великий Гарри пытался быть тише всех и читал книжки, а точнее сказать, фэнтези, в которых было описано множество интереснейших задумок. Всё бы так и продолжалось, если бы однажды…

* * *

Гарри брел по безлюдному коридору Хогвартса, напевая себе под нос и не обращая внимания на окружающую его среду, а посмотреть было на что: причудливые тени танцевали на стенах и создавали мрачную обстановку, большие витражные окна были украшены ледяными узорами, картины не стенах негромко переговаривались между собой, создавая слабенький гул.

Вдруг из–за поворота послышался стук тяжелых каблуков.

— Поттер, стой! — выкрикнул Малфой–младший, подбегая к Гарри и хватая его за рукав мантии. — Да остановись же ты!

На что брюнет только лениво поднял взгляд на аристократа, держащего его рукав, который был весь запыхавшийся и дышал очень часто.

— Что. Тебе. Нужно? — отчеканил мальчик, вырывая свою руку.

— Я… — блондин замялся. — Ты мне нравишься, Поттер! — выпалил Драко и впился неумелым поцелуем в губы Гарри.

За что и был награжден точным ударом в солнечное сплетение и согнулся пополам, судорожно вдыхая воздух.

— Что ты сейчас сказал, гомик? — щелкая косточками пальцев, спросил Гарри, копируя поведение одного из криминальных героев, увиденного в фильме.

— Ты… — медленно выпрямляясь, прошептал Малфой–младший. — За что?

— Еще раз подойдешь ко мне с такими заявлениями, я буду вправлять тебе мозги. Кулаками, — исказив рот в кривой ухмылке, произнес Гарри и медленно побрел дальше, продолжая мурлыкать песню себе под нос.

— Мой отец узнает об этом, Поттер! — прокричал Драко, поправляя мантию.

— Узнает о том, что Драко Малфой, сын Люциуса Малфоя, гомосексуалист с раннего возраста? — прокричал Поттер, поворачивая голову в сторону одного из портретов. — Или то, что потомственный аристократ, Драко Малфой, совершенно не обучен хорошим манерам и лезет целоваться, не спрашивая разрешения? — подмигивая женщине, изображенной на картине.

На что та только с энтузиазмом кивнула и скрылась в темноте картины. Портреты загалдели, передавая друг другу горячую новость.

— Ты поплатишься за это, Поттер! — прорычал Драко, срываясь на бег и возвращаясь туда, откуда прибежал.

Гарри лишь ухмыльнулся и продолжил свой путь, думая о том, как лишить себя славы, которая, по его мнению, была чересчур навязчивой и неправильной.

Картины продолжали шуметь, а Гарри спокойно шел вперед, мурлыкая песню.

* * *

На следующий день после этого случая завтрак в Хогвартсе не просто проходил, как это обычно бывало, а пролетал за шумными разговорами и перемыванием косточек семейству Малфоев. В особенности разговоры были такого содержания, как ориентация Драко, который отчаянно пытался быть невидимым. И если за столом Слизерина все были до неприличия сдержаны, то за столами других факультетов творилось черт знает что.

Дети кричали и спорили, чуть ли не кидаясь в друг друга едой, а Поттер сидел с каменным лицом, ковыряя ложкой завтрак. Не то, чтобы ему кусок в горло не лез из–за того, что он сделал, даже наоборот, он ликовал, а вот овсянку он не любил до покалываний в животе. Просто ненавидел эту кашу.

После третьего урока, как назло совмещенного с факультетом Слизерин, Гарри начал выходить из кабинета и выплыл общим потоком, почти не управляя своим телом. Можно сказать, что его оттуда вытащило течением. Не заметив стоящего перед собой первокурсника, Поттер случайно толкнул его локтем, выбираясь из толпы. Но, то ли судьба у нашего героя такая, то ли это была чистая случайность, но тем, кого толкнул Гарри, был Драко. И этот болезненный, судя по всему, тычок, стал катализатором для драки, фантазии о которой плясали в глазах Малфоя. Люди столпились вокруг, с замиранием сердца, следя за развитием событий.

— Поттер! Ты поплатишься за всё это! — прошипел взбешенный аристократ.

— Не совершай глупостей, Драко, ибо за одну из них ты уже расплачиваешься, — словно проповедник сказал Гарри и прикрыл глаза.

— Ты… ублюдок! — воинственно воскликнул Драко, доставая волшебную палочку.

— Да, это во мне преобладает, — мягко сказал Поттер, выбрасывая правую руку вперед и вырывая палочку из рук Малфоя. — Я сейчас верну малышу Драко его игрушку, если он пообещает больше не совершать подобного рода глупостей. И, пожалуй, тебе стоит запомнить, что я вырос среди магглов, которые не очень–то соблюдают правила нынешнего времени.

Брюнет отдал разъяренному блондину его палочку и двинулся в сторону факультетской спальни, чтобы скинуть рюкзак и отправиться изучать школу. Это занятие стояло у него на первом месте псевдоважных дел, которые он очень серьезно создавал весь урок Истории Магии.