Хитники - [27]

– Хватит! Прям ужас какой-то, – дрожащим голосом сказал он. – Жуть.

– Где – жуть? – всполошился гном, мигом оказываясь рядом с парнем, – где? Я тоже хочу посмотреть!

– На, – Глеб сунул ему упыриную оптику, – гляди сколько хочешь. – Федул живо напялил на лицо несоразмерно большие очки и, придерживая их руками, принялся с восторгом любоваться открывшимися ему чародейными красотами.

Судя по протянувшимися от путешественников теням, было уже часа два пополудни – да, прогулка по городу получалась интересная, познавательная, но чересчур долгая. Глеб не сомневался, что гражданин Дорофей ходит в Нулевую Зону иным путём, более коротким и опасным, но зато у репортёра были скафандр и возможность продублировать себя в случае чего. Потому оставалось только одно: идти вперёд, надеясь, что рано или поздно линия-маркер закончится. Хотя Глеб иногда с опаской подумывал – а ну как та линия наглухо закольцована? И придётся им тогда до конца своих дней безостановочно кружить по заколдованной Зоне, страдая от обезвоживания и голода. А потом они тихо лягут на брусчатку, или на асфальт – смотря на какой улице и в каком районе города это случится – и умрут в печали, истощённые донельзя, заросшие бородами, давно немытые и оттого невыносимо вонючие. А останки погибших бродяг съедят всякие мозголизы с пузовёртышами – тут Глебу стало невыносимо жаль себя, красивого и молодого… Однако погрустить от души у него не получилось: бестактный гном размашисто хлопнул Глеба по пояснице ладонью, проорал как глухому:

– Чего задумался, детина? Небось о принцессах замечтался, да? Гы-гы, брось, сейчас не до девок с коронами, – Федул снял очки, постучал пальцем по стёклам. – Офигительная штучка, я тебе доложу. Хочу себе точно такие!

– Ну и дуй тогда на конечную «Земноморье», – огрызнулся парень, которому не дали спокойно попереживать, – там этого добра навалом. Я-то здесь причём?

– Н-ну, – гном оглянулся, прикидывая разделяющее их от станции метро расстояние, почесал в затылке. – Далековато будет, понимаешь. Я предлагаю тебе, брателло, охренительно выгодную сделку: покупаю у тебя очки за двадцать империалов.

– Что? – растерялся Глеб. – Ты о чём?

– Ладно, – снизошёл Федул, – вижу, ты умеешь торговаться. Хорошо, пятьдесят империалов, но это моё последнее слово! Последней не бывает.

– Нет, погоди, – начал закипать парень, – получается, ты хочешь приобрести у меня очки за наши общественные деньги, так?

– А почему бы и нет, – невозмутимо ответил гном. – Денежки сейчас у меня, значит, я волен ими распоряжаться как хочу. Типа, своя рука владыка; дружба дружбой, а табачок врозь; подальше положишь, поближе возьмёшь; язык мой – враг мой… тпру, это не из той оперы!

– Держи карман шире, – любезно предложил Глеб. – Сейчас как дам больно, – он погрозил Федулу кулаком.

– Подчиняюсь грубой силе, – торопливо согласился гном, с опаской поглядывая на кулак. – Эх, не понимаешь ты шуток, камрад Глеб Обычников! И вообще угрюмый ты какой-то, ни разу юмором не образованный. Ладно, уговорил, наша сделка отменяется. Тогда вот чего: по окончанию экспедиции разломаем очки напополам, тебе стекло и мне стекло – по-братски, так сказать. Будут классные монокуляры, особенно если в золотую оправу вставить!

– Объясни, с каких таких фигов? – заинтересовался Глеб. – Приведи хотя бы одну вескую причину, почему я должен тебя слушаться.

– Дык, запросто, – ухмыльнулся Федул. – Для начала потому, что я хороший! Далее, по убыванию: я так хочу, мне они нужны, и вообще я тебе за упыриное стекло шесть кружек отменного пива поставлю. А, гулять так гулять – восемь, цени мою щедрость.

– Ну ты и наглец, – изумился парень, отбирая у гнома очки и пряча их в нагрудный карман. – У меня даже слов нету, какой!

– Таки я не понял, – настойчиво продолжил гнуть своё Федул, – отломишь или нет? Или мне их попросту у тебя при случае спереть? – Увы, как ни хотелось Глебу сказать вредному гному в ответ что-нибудь едкое, но будто назло ничего путного в голову не приходило. Впрочем, уязвить, а тем более переспорить Федула он всё равно не смог бы – для этого нужен был спорщик не менее отвязный и наглый, чем гном.

– Всё, пришли, – громогласно объявил бабай, – закончился наш многотрудный путь, други мои, с чем всех и поздравляю.

Только сейчас Глеб обнаружил, что пока он препирался с Федулом, путеводная линия-маркер оборвалась перед перегородившим дорогу шлагбаумом. Влево и вправо от полосатой перекладины уходили вдаль бетонные столбы с натянутой между ними «колючкой», а по верху заграждения вилась цилиндрическая спираль Бруно – хитрое военное изобретение, в котором очень легко запутаться и намертво застрять. По ту сторону шлагбаума, возле постового «гриба» стоял молодой солдат в бурой, выцветшей от времени летне-полевой форме, с видавшими виды армейскими ботинками и пилоткой, засунутой под матерчатый погон; на плече у бойца висела древняя винтовка-трёхлинейка, начищенный штык которой весело поблескивал в солнечных лучах. И солдат, и трое путников смотрели друг на дружку с нескрываемым удивлением.

Асфальтированная дорога, по которой пришла троица, тянулась далее через выжженный летней жарой пустырь и ныряла в тенистую рощу. Видимо, путь этот был не из главных – то ли объездной, редко используемый, то ли вел в пригород, к частным дачам и огородам; впрочем, подробности сейчас никого не интересовали.