Хит сезона - [2]

– Она будет ругаться! - подобрал, наконец, Гриф убедительный аргумент. - Сначала на тебя, а потом меня в школу вызовет, и на меня тоже будет ругаться. Потому что про слоты писать нехорошо... в смысле, писать можно, но критиковать нехорошо, их умные люди придумывали, и вообще - так принято... специально, чтобы работники стремились повысить качество продукции, вот. Вам разве в школе не говорили?

Машка насупилась и ковыряла туфелькой линолеум.

– Все равно глупо, что геологи спортсменам правила меняют или медсестры этим... свиноводам. У нас тоже, когда физкультурница математичку замещала, она такие дурацкие задания придумывала...

Кругленькие буковки нахально улыбались из тетрадки: "Тогда бы все работали спокойно, не психовали бы во время голосования по слотам"…

Гриф бросил невольный взгляд на календарь с заштрихованной неделей голосования.

– Изменения правил тоже специально делают, чтобы одни и те же товары не побеждали. А для другой отрасли, чтобы самим себе не подыгрывать, понимаешь? Вот представь, что мы бы сами себе правила задавали, что бы получилось?

– Мы бы всегда выигрывали, да?

– Ну... нам бы стало легче выиграть... наверное. Манюш, давай-ка, перепиши все заново, а? Без слотов, а?

Машка шмыгнула носом.

– Ну ладно. Чтоб на тебя не ругались - ладно...

– Напиши что-нибудь доброе, нейтральное... - заискивающе предложил папаша. - Например, как бы ты построила много красивых удобных домов, или цветы везде посадила... Или чтоб в парке памятник кому-нибудь поставить...

– Шопенгауэру, - закивала Машка, поправляя очки на курносой кнопке носа.

– Кому?

– Шопенгауэру. Который говорил, что вся жизнь человека - страдание, - серьезно процитировал ребенок.

Гриф обалдело пригладил макушку.

– А почему ему-то?

– Жалко его, - пояснила дочка. - Представляешь, как ему тяжело было всю жизнь страдать изо всех сил.

Грифа охватила легкая паника.

– Ага. Ты, Мань, это... Может, тебе лучше Сетон-Томпсона почитать? Или Пришвина там, а?

– Ты чего, пап? Это ж для детей! - возмутилась девочка. - Ты еще скажи, Бианки с Носовым!

– А чего... хорошие писатели, - растерянно забормотал Вовка. - И в списке для внеклассного чтения были...

– Да этот список прям как для детсадовцев, - презрительно сморщилась Машка. - Я вот в книжном нового Стерлинга видела. Пап, я куплю, ладно?

Вовка с некоторым сомнением кивнул, в очередной раз дав себе слово полистать на досуге Машкины книжки. А то мало ли...

***

– Слыхал, Лексеич, чего Айльбибековы учудили? - зам по маркетингу Чуров на ходу щедро зачерпнул из мешка кунжутного семени и отправил в рот. - Ж-жны в хыб зпкьют.

Гриф непонимающе поднял брови.

– Жетоны в хлеб запекают, - пояснил Чуров, судорожно проглотив кунжут. - Металлические. Все метро рекламой заклеили: "Собери пять жетонов и выиграй безумную неделю на Эквадоре".

– Так зубы же поломают все! - засомневался Вовка.

– Уже! - радостно подтвердил тот. - В "Новостищах" писали. Так у них на упаковке меленько написано "Употребление батона в пищу может быть связано с риском для здоровья." Фиг чего отсудишь! А потом, говорят, они договор со стоматологами заключили.

– И чего, покупают? Батоны?

– Еще как! Халяву же обещали. Но если б только это... Вчера зарегистрировано объединение "Квадратная булка", принимают всех желающих. "Отруби" с "Приятным аппетитом" уже вступили, 15-й хлебокомбинат, "Бабушкины пирожки", еще пекарен двадцать мелких...

– Это они не подумавши, накануне голосования-то.

– Не скажи, Лексеич. Массой задавить могут.

Вовка удрученно забарабанил пальцами по столу.

– Мне нужна идея. Большая свежая идея, - и мрачно уставился в дверь, словно ожидая, что идея сама войдет в пекарню.

Дверь в самом деле отворилась, хлопнув об стену. Но вместо абстрактной идеи на пороге обнаружилась вполне материальная кондитер-дизайнер.

– Владимир Алексеич, ну я не знаю, что с Кошенком делать! - плаксиво заявила Раечка. - Он опять гири к рукам присобачил и глаза завязывает.

Гриф взрыкнул и потрусил разбираться.

Кошенок был третьей головной болью "Хлебушка" - после Айльбибековых и гения Рысевича. Тихо помешанный на преодолении трудностей, он то норовил связать себе руки за спиной, то украшал торт с закрытыми глазами, а то вообще замешивал тесто, болтаясь вверх тормашками под потолком.

Преодолев очередную сумасшедшую проблему, Кошенок становился покладист и ужасающе производителен: с равным мастерством он пек меренги и выращивал колонии эмпат-плесени, рисовал финтифлюшки на пирожных и идеально подрумянивал булочки-в-тюбике. Но стоило чуть ослабить внимание, и неутомимый Кошенок выдумывал себе очередное испытание.

Сейчас он самозабвенно выдавливал кремовый бордюр на двухкилограммовый торт. Розовая завитушка ложилась идеальной линией, аккуратно огибая желтые розочки. При этом с каждого запястья мастера свешивался здоровый блин от гантели, а на глазах действительно красовалась повязка с вышитой надписью "Просьба не беспокоить".

– Это как называется? Что происходит, а?

– Работаю, - невозмутимо пояснил Кошенок, снимая повязку и предъявляя кондитерский мешок с кремом.

– Работает он! Клоун! Выпендрежник! - бушевал Гриф. - Уволю! В подземном переходе так работать будешь, копейки в кепку собирать, понял!