Хит-парад в Нэшвилле - [5]

Было что-то нереальное, фантастическое в том, что он стоял здесь, прижимая к себе двух самых дорогих ему людей, и улыбался, как идиот, когда рядом шел бой и трескотня перестрелки то и дело нарушала тишину ночи.

Болан спросил:

— Вы двое тоже имеете к этому отношение?

— Ты посмотри, какая проницательность! — с деланным сарказмом воскликнул Андерс. — Именно мы стоим за этой акцией.

Тоби освободилась из объятий и сказала:

— Да закрой же ты рот, Мак! Это только часть операции, которую мы «гоним». Ты согласен работать вместе с нами?

Его взгляд выражал недоумение. Он знал, что на их жаргоне «гоним» было производным от аббревиатуры ГОН — «группа особого назначения» — названия элитной команды федеральных агентов, в которую входили и его старые друзья Карл Лайонс и Смайли Даблин. Пути Болана и группы не пересекались со времен событий на Гавайях, и тогда из намеков он понял, что группа планирует «перенести усилия на западное направление», то есть в страны Востока.

— Кто еще, кроме Клеменцы, является объектом операции группы? — мрачно спросил он.

— "Город музыки", — ответил Андерс. — Страна добрых старых парней и их слишком добродетельных подруг. Город живых легенд.

— Он намекает на Нэшвилл, — съехидничала Тоби. — Мемфис — лишь верхушка теннессийского айсберга. Ты дал старт походу на Теннесси, и мы подумали, что, может быть, тебе захочется пройти всю дистанцию до конца.

— Извините, — нахмурясь, сказал Болан, — но у меня есть неотложные дела в другом месте.

Говоря так, Мак кривил душой. Когда Броньола обратился к нему с отчаянной просьбой, он как раз успел завершить свое дело в Аризоне. Он спрятал свой «боевой корабль» — автофургон — в надежном месте и немедленно вылетел в Мемфис, куда прибыл всего лишь несколько часов тому назад. Но он уже давно присматривался к Канзас-сити и собирался после окончания кампании в Аризоне совершить хотя бы «инспекторскую поездку» по этому району. Кроме того, как бы сильно ни любил он этих людей, совместные операции были отнюдь не в его стиле.

— Ты бы лучше рассказала ему... — пробормотал Андерс Тоби Ранджер.

Она не ответила.

— Рассказала что? — спросил Болан.

— Мы потеряли Карла и Смайли, — решительно ответил за нее Андерс.

Тоби взорвалась:

— Мы еще в этом не уверены!

— Где вы их потеряли? — спросил Болан ледяным голосом.

— Где-то между Сингапуром и Нэшвиллом, — с отчаянием ответил актер.

— Вряд ли это сужает поле поиска, — сказал Болан.

— Чепуха! — отрубила Тоби. — Они где-то в Нэшвилле. По прибытии они позвонили по контактному телефону и...

— С тех пор прошла неделя, — вмешался Андерс. — Тоби обеспокоена так же, как и я. Просто она слишком горда, чтобы...

— При чем тут гордость! — сердито воскликнула она.

Болан тихо, без эмоций, спросил:

— А что говорит Броньола?

— Он ведь позвал тебя, не так ли, «Капитан Хладнокровие»?!

— Он пригласил меня в Мемфис и ни словом не обмолвился о Карле и Смайли.

— Это ее собственная идея, — сказал Андерс.

Иначе и быть не могло, Болан уже и сам догадался об этом. Принцип «ты — мне, я — тебе» начал входить в привычку: после их первой встречи в Вегасе, когда они спасли жизнь ему, он сначала в Детройте, а затем на Гавайях отплатил за эту услугу сторицей.

Но Карл Лайонс — совсем другое дело. Их дружба началась задолго до Вегаса, в то время, когда Мак наводил порядок в Лос-Анджелесе. Карл был тогда простым лос-анджелесским полицейским, а Мак Болан — самонадеянным молодым солдатом, только что вернувшимся из Вьетнама и объявившим войну мафии.

Что же до Смайли Даблин, редкостной красавицы, то у него сердце обливалось кровью при мысли, что и она, как Жоржетта Шеблё, — одна из лучших секретных агентов полиции, познавшая на себе все ужасы садистских пыток, могла сейчас находиться в руках разъяренных зверей, способных в любой момент разорвать ее в клочья.

Черт побери, у него не было выбора.

— Дайте мне номер вашего контактного телефона в Нэшвилле, — обреченно сказал Болан. — Я поеду туда и постараюсь связаться с Гарольдом еще до рассвета.

Из глаза Тоби выкатилась слеза, и она с сердитым видом отвернулась, чтобы спрятать ее.

Самый популярный комик в стране не боялся выставлять напоказ свои чувства. Такая уж у него была натура. Тот, кто живет полной жизнью, и страдает сполна. По щекам Андерса полились слезы облегчения. Он подал Болану карточку с номером и сказал:

— Самое ужасное — видеть, как тает надежда. От них уже целую неделю нет никаких вестей. Я места себе не нахожу от беспокойства.

Тоби подала голос из-за спины Андерса:

— Черт побери! Болан, ведь он сам от начала до конца спланировал операцию против Клеменцы! Ты не думай, что он такой!..

— Я хорошо знаю Томми, — холодно ответил Болан, оборвав ее, прежде чем она успела сказать глупость. Тоби пыталась ему объяснить, что Томми — не клоун. Болан знал это и без чужих объяснений.

— Увидимся в «городе-легенде», — сухо закончил он и быстро ушел прочь.

Полицейские сирены тоскливо выли в ночи и стекались к набережной. Весь район превращался в преисподнюю, особенно для таких, как Болан. Маку стал понятен смысл давящей, леденящей душу тревоги, пронзившей его по прибытии в город, как стал ясен и смысл того, что совсем недавно шептала ему река о бренности и вечности.