Хищные птицы - [15]

– Вернись внутрь, lieveling![4] – Зельда потянула Катинку за рукав. – Эти грубияны таращатся на тебя!

Катинка стряхнула руку Зельды, но няня была права. Матросы увидели женщину. Даже с такого расстояния их возбуждение казалось почти ощутимым. Их гримасы стали просто бешеными, а одна здоровенная фигура на носу сжала обеими руками свою промежность и стала непристойным образом ритмично двигать бедрами в сторону Катинки.

– Омерзительно! Вернись в каюту! – потребовала Зельда. – Губернатор придет в ярость, если увидит, что вытворяет это животное!

– Ему следует беситься из-за того, что он сам не способен так проворно двигаться, – нежным тоном откликнулась Катинка.

Она крепче сжала ноги, чтобы лучше ощутить внезапно возникшее влажное тепло между ними. Каравелла уже подошла намного ближе, и она видела: то, что предлагает ей матрос, достаточно велико, чтобы заполнить его ладони. Она облизнула кончиком языка пухлые губки.

– Пожалуйста, мистрис!

– Сейчас, сейчас, – серьезно отозвалась Катинка. – Ты была права, Зельда. Меня это развлекло.

Она подняла белую ручку и помахала другому кораблю. И в то же мгновение мужчины удвоили усилия, чтобы удержать ее внимание.

– Это уже слишком недостойно, – простонала Зельда.

– Но забавно. Мы ведь никогда больше не увидим этих существ, а вести себя достойно – так скучно!

Катинка сильнее наклонилась над поручнями и позволила пеньюару распахнуться на груди.

В это самое мгновение в дверь из каюты ее мужа кто-то громко заколотил. Катинка, не дожидаясь новых просьб, скользнула через коридор в свою каюту и рухнула в постель. Она натянула до подбородка шелковую простыню и только тогда кивнула Зельде, чтобы та подняла защелку и присела в неуклюжем реверансе, когда внутрь ворвался губернатор. Он не обратил внимания на няню и, на ходу подвязывая пояс халата вокруг немалого живота, быстро подошел к койке жены. Без парика его голова выглядела почти лысой, на ней торчали редкие серебряные волоски.

– Дорогая, ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы встать? Капитан прислал записку. Он хочет, чтобы мы встали и оделись. Рядом появился странный корабль, и он ведет себя подозрительно.

Катинка сдержала улыбку при мысли о подозрительном поведении незнакомых матросов. И сделала храброе и жалобное лицо.

– У меня в голове гудит, а в желудке…

– Бедная моя малышка…

Петрус Якоб ван де Вельде, губернатор мыса Доброй Надежды, наклонился над ней. Даже в такое прохладное утро его щеки блестели от пота, и от него разило вчерашним ужином: яванской рыбой под соусом карри, чесноком и кислым ромом.

На этот раз у Катинки и в самом деле скрутило желудок, но она послушно подставила мужу щеку.

– Наверное, я наберусь сил и встану, – прошептала она, – раз уж капитан приказывает…

Зельда поспешила подойти к койке и помогла ей сесть, а потом поставила на ноги и, поддерживая рукой за талию, повела за маленькую китайскую ширму в углу каюты. Сидя на скамье напротив, ее муж мог лишь смутно видеть сияющую белую кожу за расписными шелковыми створками ширмы, хотя он вытянул шею, чтобы увидеть больше.

– Как долго еще должно тянуться это ужасное путешествие? – жалобно спросила Катинка.

– Капитан заверил меня, что при благоприятном ветре мы через десять дней уже бросим якорь в Столовой бухте.

– Надеюсь, Господь даст мне сил, чтобы прожить так долго.

– Капитан приглашает нас сегодня поужинать с ним и его офицерами, – заметил губернатор. – Жаль, конечно, но я сообщу ему, что ты нездорова.

Голова и плечи Катинки возникли над ширмой.

– Ты ничего подобного не сделаешь! – рявкнула она.

Ее грудь, круглая, белая и гладкая, дрожала от возбуждения.

Один из офицеров весьма ее интересовал. Это был полковник Корнелиус Шредер, который, как и ее муж, ехал на мыс Доброй Надежды, чтобы принять новое назначение. Он получил должность военного командующего в поселении, где Петрус ван де Вельде должен был стать губернатором. Полковник обладал остроконечными усами и модной бородкой в стиле ван Дейка, и он весьма грациозно кланялся Катинке каждый раз, когда она выходила на палубу. У него имелись стройные ноги, а темные глаза сверкали орлиным блеском, отчего у Катинки под его взглядом по коже бежали мурашки. Она читала в этом взгляде нечто большее, чем просто уважение, и он весьма благодарно откликался на скромные одобрительные взгляды из-под длинных ресниц Катинки.

Когда они доберутся до Кейптауна, он станет подчиненным ее мужа. И ее подчиненным. А Катинка не сомневалась, что этот полковник сумеет скрасить ее монотонность изгнания в заброшенное поселение на краю света, где ей предстояло прожить три ближайших года.

– Я хочу сказать, – она быстро сменила тон, – что слишком невежливо отклонять гостеприимство капитана, разве не так?

– Но твое здоровье куда важнее! – возразил губернатор.

– Ничего, я найду силы.

Зельда одну за другой надела на нее через голову нижние юбки, пять подряд, и каждая из них была изукрашена лентами.

Катинка вышла из-за ширмы и подняла руки. Зельда надела на нее синее шелковое платье и натянула его на нижние юбки. Потом она опустилась на колени и тщательно подколола юбку платья с одной стороны, чтобы видны были нижние юбки, а заодно и стройные лодыжки в белых шелковых чулочках. Именно такой облик диктовала самая последняя мода.