Хищники - [24]

Маттерс не верил своим ушам:

— Как… Как вы можете утверждать это с уверенностью только лишь после вскрытия?

Фревен медленно упер свои огромные руки в бока.

— Простое логическое умозаключение, если завершить мое рассуждение о языке крови. Поступки говорят, надо только суметь их прочитать. Для этого существуют книги по психологии. Понять человеческое поведение, отклонения от нормы, последствия поступков для того, чтобы определить тип личности. Тем не менее я задаюсь вопросом о восприятии убийцей самого себя: сконцентрирован ли он только на самом себе, или жертва и ее реакции влияют на то, что он ищет, а значит, на то, что он делает?

— А для нас какая разница?

— Огромная. Если он полностью сосредоточен на себе, то мы преследуем скромного человека, интроверта, немногословного, необщительного. Если, наоборот, ему необходима реакция жертвы, ее уважение, то ему нужно следить за ее действиями, унижать ее — и значит, мы имеем дело с экстравертом, может быть, чересчур деятельным, горлопаном…

Фревен вытер лицо нижним краем своей футболки цвета хаки.

— У вас есть информация о Квентине Трентоне? — спросил он.

Маттерс помахал своим блокнотом.

— Он энергичен и напорист. По словам командира взвода, Трентон — черствый человек, не поддающийся никакому воздействию, драчун, легко раздражается. Как-то раз он едва избежал тюрьмы, после того как серьезно ранил трех человек в ходе закончившегося дракой спора.

Пристально посмотрев на сержанта, Фревен сказал:

— Я должен принести вам свои извинения. Я думал, что инициалы, найденные на месте преступления, являются зловещей подписью убийцы. Теперь думаю, что правы вы: это Росдейлу удалось из последних сил написать имя убийцы. И Трентон полностью соответствует тому типу личности, который мы ищем.

— Он достаточно одинок, — продолжил Маттерс, — очень жестокий тип, единственный, чьи инициалы соответствуют, правша, который получил увольнительную накануне первого преступления. А значит, он мог раздобыть голову барана и… живого скорпиона. Он из роты Рейвен, находился на борту «Чайки» в ночь первого убийства, и он из третьего взвода, который располагается совсем рядом с местом второго преступления. Все полностью сошлось.

— Где он должен быть во время штурма?

— Он высадится во второй линии, когда будет обеспечена относительная безопасность. Командир взвода считает нужным использовать его для зачистки береговой линии. А я думаю, что он хочет держать в поле зрения Трентона все время, что было бы затруднительно при первой атаке.

— Очень хорошо, теперь отправляйтесь к командованию и сделайте так, чтобы мы оказались в той же барже, что и он. А я должен привести в порядок свои записи.

Маттерс невольно отступил назад.

— Мы? В той же… Почему не арестовать его сейчас же?

— На каком основании? Вы полагаете, что, порывшись в его вещах, мы найдем неопровержимые доказательства? Я так не думаю. У него есть только солдатское снаряжение. И не окажется ничего, что могло бы выдать его, — это бы удивило меня! Нам надо отступить и немного понаблюдать. Рано или поздно он совершит ошибку, а мы будем тут как тут.

Внезапно весь корабль задрожал, и коридоры заполнил громкий вой сирены. «Чайка» начала обстрел. Раздались первые залпы пушек. Блестящие глаза Фревена встретились со взглядом его помощника. Они поняли друг друга.

Маттерс выбежал в коридор и заторопился по лестнице наверх. Только что начался штурм.

11

В это утро рассвет походил на саван. Длинное покрывало, окаймляющее горизонт неровными складками. Едва видный берег казался коричневой бахромой, колеблемой прибоем волнующегося моря. Пушки грохотали почти сорок минут без перерыва. Корпус корабля все время дрожал, залпы морской артиллерии следовали один за одним с изнуряющим ритмом. Когда солдатам приказали подняться на главную палубу для погрузки на баржи, они не понимали, отчего у них такая слабость в ногах — от страха или от беспрестанной вибрации палубы. Свежий воздух придал силы тем, кто прежде уже участвовал в высадке в первых рядах и занимал с боем береговую линию. Моросящий дождь придавал их суровым лицам некоторую мягкость. Военный корабль почти остановился. Ветер трепал солдатскую форму и хрупкую тишину. Лишь горстка ничего не понимающих новичков испытывала возбуждение, радуясь тому, что они наконец вступают в сражение.

«Чайка» выпустила столько снарядов, что мостик потеплел, а стволы орудий стали горячими. И если ветер не относил в сторону дым, от пороховых газов щекотало в носу и щипало глаза.

Лейтенант Крэг Фревен и сержант Кевин Маттерс находились в укрытии вместе с толпой солдат. Маттерсу удалось настоять на том, чтобы им разрешили погрузиться на ту же баржу, в которой будет и Квентин Трентон. На них, как и на всех, была боевая экипировка: они сменили фуражки на каски, пристегнули сумки с патронами и дополнительными гранатами, захватили саперные лопатки и продовольственный паек…

Трентон стоял в пяти метрах от них, прислонившись к металлической перегородке. Это оказался широкоплечий брюнет среднего роста. Верхняя губа выдается вперед, кожа матовая, густые брови, высокий лоб, защищенный каской. Тонкий шрам пересекает подбородок.