Хищники для преисподней - [4]

Заинтригованный Мухсен прибавил газ, снова продолжительно посигналил. Подъехав к оазису, он развернулся и остановился.

Они все сидели в кругу. Торговец приблизился. Жители оазиса окружили белобородого старца, одетого во все белое. Он читал проповедь, его худые пальцы перебирали янтарные бусинки исламских четок.

Моралист! Раздосадованный Мухсен понял, что никто теперь не обратит на него внимания. Он покорился судьбе и тоже стал слушать, ожидая своего часа.

— «Рай перед вами, а преисподняя позади вас», — сказал пророк, дрожащим голосом говорил старец. — Народ Аллаха забыл об этом, несчастные! Горе ему… Только те попадут в рай, кто захочет этого. Имам готов помочь народу Аллаха искупить вину. Готов эмир. Имам и эмир — одно и то же лицо. Его зовут Аль Факир (Бедный). Он беден, потому что у него похитили то, что Аллах пожаловал его предкам во времена Омейядов. Аллах сказал ему, что он должен прогнать это проклятое племя, которое погасило огонь Аллаха в сердцах его самых дорогих сыновей…

Старец говорил нараспев, закрыв глаза.

— Послушайте, о вы, дети Аллаха! Послушайте! «Дивный плод — настоящая радость для нашего дома. Но не плодом должны мы восхищаться, а древом, на котором он родится». Это древо выросло, оно унаследовало доблесть и мужество легендарного Абдер-Рахмана. Оно выросло и хочет посадить семена в землю своих предков. Вам надлежит, о братья мои, собрать его плоды, чтобы вы смогли вкусить их и принести свою благодарность Древу Солнца… Единственный, настоящий эмир Омана, освященный Аллахом, единственный наследник доблести и несравненного прошлого нашего народа…

Старец замолчал. Воцарилась тягостная для Мухсена тишина. Жители оазиса сидели неподвижно, словно статуи. Торговец решил, что настал благоприятный момент, побежал к фургону и засигналил.

— Посмотрите на неверного богоотступника, проклятого Аллахом! взвизгнул старец. — Его нужно принести в жертву… Его кровь должна превознести Аллаха!..

Словно загипнотизированные, двое фанатиков вскочили с места, выбрались из плотной толпы и с ножами в руках направились к Мухсену.

— Вы сошли с ума!.. — в ужасе закричал торговец. — Вы же меня хорошо знаете!.. Это я, Мухсен… Я вам…

Грязные крючковатые пальцы схватили его за горло. В грудь Мухсена вонзился нож, стараясь найти и пронзить его сердце…

* * *

Едва заметный след на песке перед капотом «Доджа» сверкал, как Тихий океан, по которому Батч Хиггинс так любил плавать на своем суденышке. Любил…

Австралиец удивился своим мыслям о прошлом. Морские прогулки в Маккее были так далеки сейчас. Он мог наслаждаться ими только в воспоминаниях.

Уже четыре года, как он подписал контракт с «Куинсленд» и отправился на разработки аравийских песков.

Два года назад Батч Хиггинс закончил колледж, не получив при этом никакой специальности. И он отправился на заработки, стараясь доказать отцу с матерью, что тоже может приносить деньги в семью.

Без специальности и квалификации его могли принять только на бумажную работу в одной судоходной компании. Эта работа ему совсем не понравилась, и тогда приятель рассказал о «Куинсленд». Речь шла о том, чтобы отправиться в Южную Аравию и искать там нефть. От него не потребуют при этом ничего, кроме диплома.

Батч Хиггинс обнял отца с матерью и с радостью покинул родину. Впереди его ждали благоухания Аравии!..

Он горько улыбнулся. В самом деле, благоухания. Особенно Батч чувствовал затхлость. В лагере у буровых вышек жило человек шестьдесят. Десять парней из Австралии, как и он, и пятьдесят грязных замкнутых арабов.

Зато Батчу Хиггинсу много платили. В двадцать раз больше того, что он зарабатывал в Маккее! В этой паршивой стране невозможно было потратить деньги.

Даже в Маскате Батч Хиггинс не мог истратить все свое состояние. Каждую среду с четырьмя «Доджами» он ездил в столицу за необходимым довольствием для шестидесяти человек, которые искали нефть. И они скоро найдут ее. Последние скважины дали положительные результаты.

Благоухания Аравии неожиданно сменились запахом нефти.

Однако Батч Хиггинс не горел особым энтузиазмом, как его товарищи по лагерю. Еженедельные встречи с Ковбоем, коллегой из «Шелла», наполняли его сердце тревогой и беспокойством.

Он встречался с Ковбоем каждую среду в Маскате. Ковбой! Он даже не знал настоящего имени американца, не знал, действительно ли тот — американец. Он называл его просто Ковбоем.

Каждую неделю два нефтяника встречались в одних и тех же местах — в порту, на складе. Вполне естественно, что они заканчивали свое недолгое пребывание здесь в баре Королевского отеля. Пропустив стаканчик, каждый возвращался потом к своим грузовикам.

Сегодня, как обычно, они пожали друг другу руки, хлопнули друг друга по плечу, обменялись все теми же избитыми любезностями по поводу превосходства Риккейна, команда которого эксплуатирует настоящую золотую жилу. Как только грузовики были загружены, они зашли в бар отеля. Это было единственное заведение, в котором разрешили торговлю спиртным.

Сидя за стаканом «Кэтти Шарк», Батч Хиггинс начал разговор обычными словами:

— Ну, что слышно в Техасе-бис?

Недовольная гримаса Ковбоя его удивила. Ответ тем более.