Хищник Джаг. Ошейник позора - [45]

Впереди двое из этих странных человечков наполняли водой небольшой вагон, передняя часть которого уже была заполнена дробленым углем.

Когда колонна рабов достигла головы поезда, Джаг остановился, зачарованный фантастическим видом пятнадцатиметрового металлического чудовища, припавшего перед дальним путем к рельсам и с шумом изрыгавшего клубы пара, который с шипением вырывался из-под колес, окрашенных по окружности серебряной краской.

Словно зачарованный, Джаг отступил на несколько шагов, чтобы окинуть взглядом весь состав. Он показался ему бесконечным. Неужели эта черная блестящая машина способна тащить за собой все вагоны?

Из окошка кабины машиниста-механика за ним наблюдал человек в кожаном шлеме. Перехватив его взгляд, Джаг жалко улыбнулся в ответ. Губы машиниста слегка скривились в ответной улыбке.

— И вы все это тащите? — спросил Джаг, указав пальцем на вереницу вагонов.

— А ты что, собираешься толкать сзади? — не дожидаясь ответа, машинист исчез.

Оставшись один, Джаг снова принялся рассеянно созерцать массивное механическое сооружение, ощетинившееся разнокалиберными трубами, которые, подобно венам и артериям, густой сетью обвивали блестящий корпус паровоза. Невидимое сердце пульсировало под его черным панцирем, управляя целой системой рычагов и поршней, поблескивающих маслом и готовых в любой миг вывести стального зверя из его ложного оцепенения.

— Всем строиться! — завопил охранник. — Быстро стать в строй!

Встрепенувшись, Джаг поторопился побыстрее примкнуть к своей группе. Он успел вовремя: рабы уже входили в загон под дырявый навес. Там стоял старый, отживший свой век, вагон, переоборудованный в жилье, откуда, на ходу застегивая штаны, вышел какой-то тип в рубашке с засученными рукавами. За ним появилась женщина с красным кружевным боа вокруг шеи. Соски ее грудей были покрашены синей краской, низ живота выбрит.

— Эй, Отис! Ты забыл это, — крикнула она, бросив ему вслед куртку.

Визгливо засмеявшись, женщина закрыла дверь, в то время как Отис заканчивал приводить себя в порядок, поглядывая на свежее пополнение.

В этот момент где-то вдалеке зародился неясный гул, который вскоре перекрыл крики людей и ржание лошадей. Гул приближался, и вскоре стало ясно, что это одно слово, передаваемое из уст в уста со скоростью горящего бикфордова шнура. Надраенный до блеска медный колокол впереди локомотива зазвенел, и вскоре ему стали вторить пронзительные свистки паровоза.

Вихрем примчался один из охранников и обратился к человеку, который надевал куртку.

— Кавендиш! Вернулся Кавендиш!

И тогда наступила тишина. Все — рабы и охранники — смешанной толпой хлынули на перрон. Вдалеке показался запыленный с головы до пят всадник верхом на чисто-гнедой лошади.

Джаг тут же вспомнил о Патче. На какое-то мгновение у него сжалось сердце, и он почувствовал в желудке сосущую пустоту.

Механики и охранники высыпали из поезда, вскарабкались по насыпи и выбежали на перрон. Всеобщая суета вернула Джага к реальности.

Патч умер в том поганом борделе — последнем гнезде порока и греха на границе Соленой Пустыни, — безжалостно застреленный Баскомом, а он сам стал теперь всего лишь рабом, ожидающим решения своей судьбы.

Теперь всадника можно было рассмотреть получше.

Одетый в кожаную куртку, украшенную бахромой, с наброшенным на плечи меховым плащом и кожаными поножами, доходящими до талии, обвитый патронными лентами, всадник, казалось, слился воедино с лошадью.

Из-под широкополой шляпы ему на плечи ниспадали соломенные волосы. Нижняя часть лица скрылась под густой бородой более темного цвета. Его обветренное и загоревшее лицо напоминало непроницаемую маску, много повидавших на своем веку мудрецов.

Но более всего поражал взгляд его светло-голубых, выцветших глаз, скользящий по окружающим его людям и предметам без всякого интереса. Это был какой-то потусторонний взгляд, взгляд в никуда. Достаточно было встретиться с ним, чтобы почувствовать себя прозрачным, эфемерным, несуществующим…

Переброшенный поперек седла труп покачивал свешенными руками и ногами в такт неторопливой трусце лошади.

ГЛАВА 3

Заметив Отиса, который отвечал за рабов, всадник направил к нему лошадь и сбросил свой мрачный груз наземь.

Тело свалилось под ноги Отису и неподвижно застыло на спине с разбросанными в стороны руками. Это был труп человека средних лет с посиневшим, почти черным лицом, застывшим в ужасной гримасе, с вылезшими из орбит глазами и вывалившимся языком, напоминавшим нелепую запятую. Его почерневшая шея распухла до такой степени, что на ней почти не было видно ошейника с гербами Галаксиуса.

— Он успел уйти довольно далеко, — сказал всадник, — ты поздно предупредил меня.

Отис озабоченно почесал затылок.

— Его только что купили для участия в марафоне, — проворчал он, обошел мертвеца и пару раз пнул его ногой. — Из него вышел бы хороший бегун…

— Он доказал, что способен бегать быстро и долго!

Отис пришел в ярость и пинками перевернул труп.

— Пусть это послужит всем вам уроком! — рявкнул он, обращаясь к присутствующим. — Хорошенько посмотрите на него и никогда не забывайте это зрелище!..

С этими словами он попытался вернуть тело в прежнее положение, чтобы рабы прониклись серьезностью своего положения и думать забыли о бегстве, но у него ничего не получилось. Тогда Отис позвал на помощь двух охранников.