Хищницы - [21]

На следующий день прямо в поезде, идущем в Вену, арестовали Марию Тарновскую и Элизу Перье. В страховом обществе «Анкор» подтвердили: в венецианском отделении Комаровский купил страховой полис, согласно которому в случае его смерти Тарновская должна была получить 50 тысяч швейцарских франков.

Арестованных передали итальянским властям. Прилуков, Наумов, Перье и Тарновская оказались в итальянской тюрьме. В Киеве, Вене, Венеции и Орле изъяли переписку между Тарновской, Комаровским, Прилуковым и Наумовым. Письма перевели на итальянский язык.

Итальянские карабинеры выяснили: в сентябре 1907 года, в день убийства графа, Зейферт останавливался в той же гостинице, что и убийца Наумов. Вместе с ним жили два австрийских частных детектива. Нашлись свидетели, которые видели, как эта троица следила за Наумовым. Их видели в момент убийства у дома, где жил граф Комаровский.

Следствие тянулось два с половиной года, показания обвиняемых и свидетелей необходимо было перевести с русского на итальянский. Допросили 250 свидетелей, привлекли 22 эксперта, из них 9 психиатров. Результатом работы итальянской юстиции стали 34 увесистых тома на трех языках: русском, итальянском и французском.

И только 4 марта 1910 года в Венеции начался суд ассизов над Николаем Александровичем Наумовым, 26 лет, чиновником канцелярии орловского губернатора; Марией Николаевной Тарновской, 33 лет, помещицей; Донатом Дмитриевичем Прилуковым, 37 лет, бывшим московским присяжным поверенным; Элизой-Эммой Перье, 31 года, горничной.

Марию Тарновскую ведут в суд. Март 1910 года

«Русское дело»

Суд продолжался два с половиной месяца, процесс вызвал международную сенсацию. Итальянские и французские газеты, писавшие о процессе, именовали Тарновскую «жадной куртизанкой», «вампиршей», превращая ее в живое воплощение распространенного в литературе Fin de siècle – типа демонической женщины, привлекающей и губящей мужчин, как пламя мотыльков. Венецианцы прозвали Марию «angelo nero» («черный ангeл»). Тарновская превратилась в туристическую приманку – после площади Сан-Марко гондольеры предлагали туристам отвезти их к тюрьме Джудекка, где томилась главная героиня «Русского дела».

Не было сколько-нибудь известной в мире газеты, которая не аккредитовала бы на процессе своего корреспондента. Репортажи из Венеции всю весну увеличивали тираж и «Нью-Йорк таймс», и «Матэн», и «Русского слова». Ощущение сенсации привлекало в зал суда мировых знаменитостей: художника Эдгара Дега, великую французскую актрису Режан, знаменитую покровительницу искусств, подругу Сергея Дягилева Мизию Серт с мужем-художником, итальянских графинь Мончино, Папандолли, Альбрицци, Фоскари, баронесс Герхардт и Вандерговерн. Всеобщее внимание вызвали граф Николай О’Рурк, отец Тарновской, и бывший пермский губернатор Александр Наумов, отец убийцы Комаровского.

Русская газета «Руль» писала: «Знаменитый итальянский писатель Габриэль д’Аннунцио больше месяца провел в Венеции. Он пишет пьесу, героиней которой явится Тарновская. Несколько крупных европейских театров уже обратились к д’Аннунцио с выгодным предложением постановки предполагаемого произведения». Д’Аннунцио в результате увековечил Тарновскую стихотворением в прозе, а его русский «коллега по цеху» Игорь Северянин написал сонет «Тарновская», в котором есть такие строки: «По подвигам, по рыцарским сердцам, змея, голубка, кошечка, романтик, – она томилась с детства…», но в отсутствие «властительного принца» героиня «расцвела преступкой».

Звезда парижской сцены Сара Бернар шутила: «Как жаль, что Тарновская не сделала своим любовником театрального критика из “Ле Матэн” – сейчас он был бы уже в могиле или на скамье подсудимых, и я была бы спасена от его рецензий».

Но и те, кто не попал в зал суда, простые венецианцы, страстно интересовались происходящим. Тарновская вызвала всеобщее возмущение, ее называли «проклятая Богом». Этим прозвищем ее дружно обзывали, когда она в сопровождении конвоя выходила из гондолы в зал суда. В ее адрес летели оскорбления и отборная брань. На фасаде дома, где был убит Комаровский, появился лозунг «Тарновскую – на галеры!».

Распространялись слухи, что в Тарновскую влюблен то ли прокурор, то ли даже председатель суда, что приходится менять карабинеров, конвоирующих ее в зал суда, так как они поддаются ее невероятным чарам. Передавали: в тюрьме она тратит огромные деньги на туалет и косметику, что она пыталась подкупить стражников и бежать. Говорили, что между Тарновской и Перье существовали противоестественные отношения, чем и объясняется ее невероятная преданность своей хозяйке.

Председателю суда Фузинато даже пришлось обратиться к присяжным, напомнив венецианцам о традициях любезности и беспристрастности, со старинных времен характерных для города. «Тарновская, – сказал он, – имеет полное право на беспристрастие, и вы не должны поддаваться никаким влияниям извне, вы должны произнести приговор, перед которым все преклонятся, таким справедливым он будет».

Все известные мировые газеты аккредитовали на процесс своих корреспондентов

Огромный интерес вызвали показания подсудимых, которых подвергали перекрестному допросу. Мария Тарновская утверждала: она жертва своего мужа, негодяя, развратившего ее и ведшего существование, глубоко для нее отвратительное. Убийство Комаровского задумано Прилуковым и осуществлено Наумовым, она не виновата, что в нее безумно влюбляются мужчины.