Хирургия мести - [2]

— Конечно, — прошептала я, слизывая слезы с губ.

— Тогда подставляй пальчик.

Кольцо было прекрасным — не особенно вычурным, даже строгим, но мне оно показалось самым лучшим украшением из всех возможных.

— Ты даже с размером угадал…

— Ну, я ведь знаю твой размер хирургических перчаток, — рассмеялся новоиспеченный жених. — Ты какую свадьбу хочешь?

— Никакой не хочу, — я обняла его за шею и поцеловала. — Давай просто распишемся и поедем куда-нибудь на недельку? Туда, где нет телефонов, будильников и операционных дней?

— Богатая идея, — одобрил Матвей.

Мы скромно расписались в ЗАГСе, отметили это дело в ресторане с матерью Матвея, моим братом Николаем, Оксаной и старым приятелем Матвея Валентином Мамонтовым, благодаря которому, собственно, вообще когда-то состоялась наша встреча, и назавтра улетели на Сейшельские острова.

Поселились там в небольшом отеле с отдельными бунгало и целую неделю только и делали, что купались, пили местные напитки и предавались любви под ночной шум волн. Более идеальное бракосочетание придумать было сложно.

— Вы, Аделина Эдуардовна, поразительно меняетесь, когда на вас нет белого халата, — шутил Матвей, растянувшись рядом со мной в шезлонге. — Со стороны и не подумаешь, что на самом деле вы — обладательница железного характера, твердой воли и уверенной руки.

— Очень смешно, — я переворачивалась на бок и смотрела в лицо своего мужа, стараясь запомнить каждую черту, каждую мимическую морщинку у глаз.

Мне казалось, что до появления в моей жизни Матвея я вообще ничего не видела, не чувствовала и не понимала.

Я и его-то не сразу подпустила близко, потому что привыкла не доверять мужчинам, не рассчитывать на них и вообще держаться подальше. Но когда увидела его почти бездыханным на пороге своего кабинета, с огнестрельным ранением в грудь, вдруг поняла — если его со мной не будет, то моя жизнь закончится.

Это открытие поразило — мне казалось, что такое чувство, как любовь, я больше никогда не испытаю после пережитого предательства, что мой первый мужчина убил во мне все живое, и изнутри я давно сгорела.

Но, оказывается, Мажарову удалось найти на этом пепелище что-то теплящееся и заставить меня вновь почувствовать что-то. И за это я буду благодарна своему мужу до конца моих дней.

— Не хочется улетать, правда? — спросил Матвей в последний день нашего отпуска. — Так хорошо тут, беззаботно. Нет, я понимаю, конечно, что жизнь без забот тебя не устроит, но я очень рад, что смог тебя уговорить хоть на недельку.

— Ты? Меня? Уговорить? — изумилась я. — Мне казалось, что идея принадлежала мне.

— Да какая, в принципе, разница? Главное, что ты за всю эту неделю ни разу не вынула из чемодана телефон, — захохотал супруг. — Это ж кому рассказать! Интересно, как там без твоего неусыпного контроля в клинике дела-то идут?

— Ой, перестань! Все там нормально. Васильков замещает, у него всегда все по полочкам. Ну, кроме бумаг, конечно.

— Но тебе по-прежнему нужен еще один хирург, дорогая моя, — Матвей снова лег на спину, подставив солнцу грудь с заметным шрамом. — Когда планируешь этим заняться?

— Точно не сегодня. И даже не завтра. У меня отпуск и медовый месяц.

— Ты растешь на глазах, — одобрил он. — Тогда идем плавать, пока у нас на это еще есть время.

Вернувшись домой, я приняла решение еще недельку провести дома — впервые в жизни меня совершенно не тянуло на работу, и я, слегка удивленная новым ощущением, посчитала нужным воспользоваться этим и продлить отпуск.

Матвей только с улыбкой покачал головой, но я видела, что остался доволен этим решением. Он тоже не спешил на новое место работы, но у него было еще около месяца в запасе.

— Чем займемся? — спросил Матвей в первое утро после возвращения.

Я довольно плохо адаптировалась к разнице во времени, а потому планировала провести хотя бы половину дня в постели, но у мужа, похоже, были планы.

Он бодро встал, долго шумел водой в душе, потом готовил завтрак и, когда из кухни потянуло свежим кофе и поджаренным хлебом, вернулся ко мне:

— Хватит валяться, идем завтракать.

— Что-то тебя женитьба испортила, — пробормотала я, накрываясь с головой простыней. — Ты стал подозрительно активен по утрам.

— Вставай-вставай, — Матвей решительно сдернул простыню и крепко ухватил меня за лодыжку: — Деля, ну в самом деле, остывает же.

— Ты планируешь всю неделю практиковать такое? — поинтересовалась я, садясь и пытаясь натянуть шелковый халат. — Потому что если это так, я завтра же на работу выйду, там спокойнее.

Матвей захохотал и вдруг подхватил меня на руки, чем изрядно испугал — не надо бы ему пока таких нагрузок.

Я непроизвольно положила руку ему на область сердца, и Матвей, поняв, в чем дело, покачал головой:

— Ну прекрати. Ничего со мной не случится, я уже давно здоров.

Я уткнулась лбом ему в плечо и пробормотала:

— Я не хочу тебя потерять.

— С ума сошла! Куда я денусь? И хватит тут панихиду разводить, идем все-таки завтракать.

Но тихий семейный завтрак был омрачен телефонным звонком на мой мобильный. Это оказался доктор Васильков, который замещал меня в клинике.

— Я, Аделина Эдуардовна, крайне раздосадован необходимостью тревожить вас, — витиевато начал он, и я насторожилась: