Хирургический фикшн - [4]

– Ишь ты, какой прыткий! Куда поскакал? Я ещё не зачитала хирургический протокол.

Сандерс на секунду оторвался от чтения инструкций к айподу и обратился к Бучеру:

– Дай ей зачитать протокол, иначе она не успокоится.

Мэри Ан встала на стульчик и торжественно продекламировала следующее:

– Пациент Джон Ду, тринадцать лет. Односторонняя расщелина твёрдого нёба. Сегодня мы планируем пересадить часть бедренной кости в ротовую полость с целью закрытия односторонней расщелины. И попутно доктор Бучер удалит два коренных зуба и один клык.

Мэри Ан спустилась со стульчика и спросила присутствующих: есть ли у них вопросы?

Хирургическая бригада зааплодировала. Тело укрыли синими простынями, так что от него остались два квадратика живой плоти. Квадратик рта и квадратик бедра. Доктор Сандерс встал со своего стула и спросил:

– Кто-нибудь знает, как подсоединить колонки к айподу?

Мэри Ан резко развернулась и отвесила Сандерсу звонкий подзатыльник. Старая фельдшерица молча забрала докторский айпод и воткнула штекер в дырку разъёма. Из колонок донеслись звуки аргентинского танго.

Нестерильная медсестра внесла несколько синих гаунов. Гаун – одноразовый хирургический халат, выделанный из непонятного синтетического материала. Это – не бумажка и не марля, а нечто неопределённое, фактурой своей напоминающее вафельное полотенце в мелкий рубчик.

Чёрная-чёрная фельдшерица Селена нырнула в гаун, стараясь не касаться рукавов стерильно вымытыми руками. Нестерильная медсестра оторвала пояс с биркой на конце. Селена закрутилась вокруг своей оси – так, чтобы нестерильная медсестра могла завязать концы Селениного пояса спереди. Селена, в свою очередь, подала гаун свирепому доктору Бучеру, который тоже закрутился вокруг своей оси в такт аргентинского танго. Когда чёрная Селена завязала концы Бучерового пояса, тот задорно постучал каблуками и щёлкнул почти стерильными пальцами. Если бы не тяжёлый взгляд МарьИванны, то операционная огласилась бы звуками фламенко.

Доктору Бучеру и фельдшерице Селене подали перчатки.

Злые утки с клювами в виде масок склонились над неподвижным телом. Пластический хирург Сандерс попросил скальпель и произвёл надрез в области бедра. Челюстно-лицевой хирург Бучер попросил шприц и сделал укол локального обезболивающего. Анестезиолог Моррис попросил карандаш и уселся разгадывать кроссворд. Рядом с Моррисом находился аппарат, следящий за функциями жизненных систем организма. Хрупкая линия биения сердца поднималась вверх и вниз. Пикающие звуки, соответствующие сердечному ритму, слышались яснее, чем музыка из Сандерского айпода.

Фельдшерица Селена поднесла Сандерсу полупрозрачную пластиковую баночку. Сандерс аккуратно подковыривал берцовую кость и бросал кровавые комочки на дно банки.

– Эй, Сандерс, ты почему такой грустный? – спросил доктор Бучер, методично раскачивая детский коренной зуб. Зубу случилось вырасти под языком, перпендикулярно остальным зубам.

– Потому что в выходной шёл снег с дождём. Я не смог поиграть в гольф.

– Да. С выходными нынче не везло. Дождь и слякоть. Я тоже почти не играл.

В дверях операционной появилось бескровное лицо доктора Вайза:

– Здравствуйте, мальчики и девочки!

– Здравствуйте, доктор Вайз!

Вайз тихо просочился внутрь и вник в смысл беседы о гольфе. Он пожаловался собравшимся:

– У меня никак не получается забить мяч в первую лунку с трёх ударов.

Доктор Бучер сделал шаг назад и обратился к доктору Вайзу:

– Это потому, что ты неправильно держишь клюшку. Клюшку надо держать вот так. – Бучер взял в руки тяжёлые стоматологические щипцы с загнутым клювом, обыкновенно используемые для удаления зубов нижней челюсти. На краешке высокого столика для инструментов лежал комок окровавленной ваты. Бучер размахнулся щипцами, как клюшкой для гольфа. Кровавая вата взлетела со столика и упала в мусорный бак, описав идеально полукруглую траекторию. Моррис захлопал, а Мэри Ан так посмотрела на Морриса и на Бучера, что они моментально затихли. Моррис уткнулся в газету с кроссвордами, а Бучер в ротовую полость. Коренной зуб из последних сил держался за своё место всеми кривыми корнями.

Доктор Сандерс спросил квадратик свежей марли.

Доктор Бучер спросил щипцы другой формы.

Доктор Моррис спросил: как называется столица Нидерландов?

Ритм детского сердцебиения убыстрился внезапно. В течение нескольких секунд подскочив со 101 до 124 ударов в минуту. В операционной возникла абсолютная тишина. Сквозь песню Уитни Хьюстон «I will always love you» доносилось тиканье часов в нагрудном кармане нестерильной медсестры. Слышно было, как дышит сидящий на высоком стульчике доктор Вайз. Моррис отбросил кроссворд и нажал некоторые кнопки на своей дьявольской машине. Взял шприц и обошёл тело по периметру, как шаман с бубном в руках. Затем скрылся под грудой синих простыней. Мэри Ан встала со стула и сменила висящую под лампами баночку с кровью. Баночка была багряна. Баночка была полна.

Когда частое пиканье сменилось более спокойным, Моррис вернулся к своей газетке. Сандерс передал Бучеру баночку с комочками кости. Бучер аккуратно упаковал Мэри Ан кость в надрез и попросил кривую иглу для финальной штопки. Сандерс попросил кривую иглу для вышивания на бедре. Моррис попросил новый карандаш и неожиданно для себя нарвался на подзатыльник проходившей мимо Мэри Ан.