Хирург Илизаров - [11]
«…У входа в науку, как и у входа в ад, должно быть выставлено требование:
Он, Гавриил Илизаров, мог честно задавать себе вопросы и отвечать на них. Может ли он обосновать свою правоту? Да, конечно! Но сделать это надо как можно быстрее. Нет, не только из самолюбия, хотя самолюбие истинного ученого — великая вещь. Надо сделать ради тех, кого терзают недуги. И для тех, кто исцеляет недуги, должен исцелять, но пока не верит в его, илизаровскую правду. Не верит, значит бьет не из автомата, а из старой трехлинейки.
В ту вьюжную ночь он спокойно продумал все и решил еще раз ехать в Свердловск. Нелегко это сделать — больные требуют внимания, он устал, но…
За больных можно не тревожиться, помощники не подведут, они понимают его с полуслова. Усталость? К черту усталость! Нет, он должен, непременно должен побывать в Свердловске.
«Подорвем противника изнутри», — усмехнулся Гавриил Абрамович, и на утомленном лице впервые за весь вечер появилась улыбка.
И вот снова Свердловск с его размашистыми, просторными улицами, с квадратами площадей, одетых броней брусчатки, громадное здание института в центре города. Илизаров не спеша поднимается по мраморной лестнице — глаза его ищут патологоанатома Владимира Ивановича Стецулу. С ним предстояло скрестить шпаги и окончательно поставить точки над «и». Стецула считался видным специалистом и был одним из тех, чье слово могло добавить к доброму имени Илизарова заслуженную похвалу или начисто перечеркнуть его работу.
Есть в медицине такая отрасль — гистология. Это наука об изучении клеток. Она исследует микроизменения в тканях, в сосудах и т. д. Специалисты, длительное время наблюдая процесс сращения костных тканей, установили три последовательные стадии, на которые уходят месяцы. На эти данные и ссылался Владимир Иванович после конференции в частном разговоре с Илизаровым. Гавриил Абрамович, сам пристально изучавший вопросы регенерации костной ткани, возразил тогда:
— Мой аппарат создает другие условия, кости срастаются быстрее, иначе, в одну стадию. Помните, что советовал Гиппократ? — шутливо закончил Гавриил Абрамович: — В поисках истины прежде всего обращайтесь к самой природе, наблюдайте за телом, когда оно здорово и когда поражено недугом.
Теперь предстояло обратиться «к самой природе», ставить опыты на собаках. Гавриилу Абрамовичу пришлось сконструировать специальную модель маленького аппарата. В мастерской института их быстро изготовили. В распоряжение экспериментаторов поступило шестьдесят подопытных четвероногих.
Дни ожидания всегда томительны, но Гавриила Абрамовича они не тяготили: он был уверен в успехе. Воскресным вечером вышел из гостиницы, неторопливо направился в центр, в кипящий городской водоворот. Прошел мимо оперного театра, улыбнулся нелепым гипсовым львам в сквере, спустился вниз к почтамту. Повинуясь радостному предчувствию, зашел на телеграф, взял бланк, уверенно написал: «Все в порядке» и отправил телеграмму в Курганский госпиталь.
Утром пришел в институт бодрый, свежий, опаленный сухим морозцем и нетерпеливо спросил коллегу:
— Начнем?
— Давайте, — сдержанно ответил Стецула.
Они сняли аппарат и тщательно исследовали ногу. Сомнений быть не могло: нога срослась через десять дней!
— Вы — чародей, коллега! — взволнованно проговорил Владимир Иванович и крепко, радостно пожал Гавриилу Абрамовичу руку. И тут же, спохватившись, засомневался: — А может, это случайность?
В нем ожил, заговорил скептицизм экспериментатора. Гавриил Абрамович взглянул на ученого, улыбнувшись, покачал головой и спокойно ответил:
— Результаты могут быть еще лучше. Да-да, вы можете теперь убедиться лично.
Исследовали перелом через пять дней и убедились: нога срослась! Здесь первым не поверил сам Илизаров: такого еще не бывало. Он заторопился, позвал Стецулу, что-то объяснил ему скороговоркой, а у самого перехватило дыхание. Владимир Иванович послал за директором института. Профессор вошел в лабораторию быстрыми шагами. Размашистые жесты, короткие, отрывистые фразы — все показывало: ученый потрясен!
В этот момент Илизаров, сам взволнованный результатами, невольно вспомнил, как директор института, один из председателей научной конференции, выступал с трибуны. Высокий, с густой шевелюрой, с широкими черными в проседи бровями, он выразительно говорил:
— Многие хирурги наших районных центров оперируют с большим размахом и получают хорошие результаты. Научно-исследовательские институты должны внимательно прислушиваться ко всему новому, что выдвигает жизнь, заботливо выращивать новое, максимально помогать новаторам и дать им возможность улучшить методику лечения в научных учреждениях.
Решительное, с резкими чертами лицо председателя было обращено в зал, но, кажется, тогда оратор имел в виду безымянных практических врачей, забывая, что такие хирурги сидят здесь, в зале.
ДИАЛЕКТИКА ЖИЗНИ
В один из приемных дней, когда к Илизарову выстраивается громадная очередь пациентов, я сидел в его кабинете. В комнату, прихрамывая, вошла миловидная девушка, молча положила на стол документы. Она явно стеснялась постороннего человека и говорила неохотно.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Валерий Тарсис — литературный критик, писатель и переводчик. В 1960-м году он переслал английскому издателю рукопись «Сказание о синей мухе», в которой едко критиковалась жизнь в хрущевской России. Этот текст вышел в октябре 1962 года. В августе 1962 года Тарсис был арестован и помещен в московскую психиатрическую больницу имени Кащенко. «Палата № 7» представляет собой отчет о том, что происходило в «лечебнице для душевнобольных».
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.