Хинельские походы - [45]

«Вот он, наш форт!»

«Крепость наша!»

«Наш родной дом!»

Хотелось взорвать эту таежную тишину, разбудить заснувшего исполина, наполнить шумом борьбы и громом сражений эти притаившиеся дебри. Я крикнул гармонисту Федьке — лихому саратовцу:

— Эй, чубатый, начинай саратовскую!

Дрогнула испуганно тишина, заговорили, понеслись звонкие, рыдающие переборы трехрядки, и вся колонна запела о Жигулях, о родимой Волге:

Пароход идет пара́ми,

Да Жигули вы, Жигули!

Ой Жигулёвскими горами

Да и куда вы завели…

Песня гулко разносилась по лесу, и он слушал ее, как сигнальную фанфару, подымающую в поход войско…

Путь Эсманского отряда из Хинели закончился в деревне Герасимовке. Это была небольшая, в сто тридцать дворов, с бедными, маленькими избами деревня на реке Колодезь, вблизи того места, где сливается Нерусса с Севом, в двадцати километрах от Суземки. Лес обступил Герасимовку со всех сторон. Густой ельник, непролазная поросль осинника и ольхи свидетельствовали о том, что деревня стоит на болоте.

Едва приметные лесные поляны служили населению пахотной землей.

У мостика через Колодезь нас остановила вооруженная винтовкой девушка. Зная пароль суземской самообороны, Сачко крикнул через мостик:

— Четыре! — и, нарочно насупившись, потянулся к кобуре.

Дивчина смутилась и поспешила с ответом:

— Чи два, чи три, — и вся зарделась.

Партизаны захохотали. Пароль на эти сутки означал цифру семь. К поданному нами «четыре» девушка должна была прибавить «три», что и подтвердило бы правильность пароля. Сачко подошел к смущенному часовому со словами:

— И что ты, курносая, можешь сделать против наших хлопцев! Кнопка ты этакая!

— Видала я таких, чего ржете! — неожиданно строго произнесла девушка. — Говори, кто такие?

Пришлось объяснить ей, почему и зачем идем мы в Герасимовку. Она кивнула головой и отступила в сторону.

На первый взгляд служба самообороны показалась нам чем-то несерьезным. По-нашему, на краю села должен был стоять караул или, по крайней мере, пост с пулеметом. Но лесной край был устроен по-своему умно и мудро. Стоял ли на посту подросток с обрезом или старик с дробовиком, человек, не знавший пароля, не сумел бы проникнуть в село, пробраться в глубину леса. И самооборона, не будучи сама по себе серьезной военной силой, все же являлась очень внушительным средством, благодаря которому охранялось самое главное на войне — тайна.

Тайна Брянского леса!..

На протяжении почти трех лет противник никогда доподлинно не знал, какой именно силой, какими средствами располагают непокорные дремучие Брянские леса, как и в каком месте сосредоточены главные их штабы и базы, Противник не только не сломил сопротивление восставших лесных районов, но даже не в силах был помешать нормальной работе партизанских штабов и аэродромов.

Вот почему даже после шестимесячной оккупации Брянщины в Герасимовку еще не ступила нога немца.

Герасимовка оказалась одной из последних деревень в глубине леса. Дальше, если не считать отдельные строения, вплоть до Десны простирались дремучие дебри.

Жители Герасимовки встретили нас радушно. Они еще не видели немцев, и теперь с большим интересом рассматривали трофейную одежду на некоторых партизанах, вооружение. В каждый дом пришлось вселить пять-шесть здоровых парией. Многим достались пугливо покосившиеся, в два оконца, избенки, никогда не видевшие столь многочисленного сборища людей. Других квартир для нас не нашлось: во всех крупных деревнях уже квартировали отряды.

Партизаны со всей энергией принялись наводить «воинский порядок» в своих новых жилищах: мыли и скоблили полы и стены, топили бани. Все это необходимо было и для того, чтобы не допустить заболеваний из-за перенаселения.

В таком же примерно положении оказались и другие Хинельские отряды, занявшие лесные села по соседству с орловскими партизанами. Хинельский объединенный штаб, прекративший свою деятельность после решения о перебазировании, не возобновил своей работы, — начался другой, новый этап нашей жизни, когда каждый день порождал новые отряды, новое их расположение и формы взаимосвязи.

Леса Суземского района скрывали в своих недрах множество мелких партизанских отрядов и групп, некоторые из них уже имели боевой опыт. Это были пришедшие еще осенью с Украины отряды Воронцова, Богатыря, Сабурова, Погарский отряд Кошелева. Другие отряды представляли собою местные формирования самообороны.

В глубине леса обосновались организующие партизан центры: штаб Сабурова, штаб уполномоченного областного центра Емлютина и областной партийный центр во главе с членом бюро Орловского обкома ВКП(б) Бондаренко.

Во всех этих штабах рождались различные проекты и планы партизанских объединений.

По прибытии в Брянский лес Севский отряд сразу же влился в Орловское объединение. Обособленно расквартировались в Старом и Новом Погоще отряды Гудзенко и Покровского. Отряд Красняка занял деревню Денисовку. Отдельно, не входя в другие объединения и никого не подчиняя себе, обосновались на лесной опушке ковпаковцы — Путивльский, Глуховский и Шалыгинский отряды. Объединенную группу отрядов составляли сабуровцы.

С подходом к Брянским лесам регулярных фашистских дивизий лесной край резко изменил свою жизнь. Самооборона быстро обратилась в отряды, отряды превратились в объединения, и все эти силы начали развертываться вдоль южных опушек леса, готовясь к защите Суземки и Суземского района. Вдоль и поперек — по всему Брянскому лесу засновали посыльные, разъезды, делегации.