Химеры старого мира. Из истории психологической войны - [10]

После 1594 года Сорбонна быстро изменила свою позицию, ее профессора принесли присягу верности Генриху IV и даже выступили с резкой критикой иезуитов, которые еще недавно говорили их устами. Французские иезуиты некоторое время пытались маневрировать, не защищая открыто свои прежние теории, но и не думая отказываться от них. Орден явно рассчитывал, что очередной ход в тайной войне позволит снова развернуть наступление в психологической войне и восстановить утраченные политические позиции.

Проповедник Жан Коммоле, рассказывая своим слушателям историю, взятую из библейской книги Судей, о том, как Аод убил моавитянского царя, восклицал: «Нам нужен новый Аод, нам необходим второй Аод, будь он из монахов, воинов или пастухов» [10].

27 декабря 1595 года, когда Генрих IV принимал своих придворных, к нему приблизился какой‑то юноша и попытался поразить кинжалом в грудь. Генрих в это мгновение случайно нагнулся, удар пришелся в рот, и у короля оказался лишь вышибленным зуб. Преступник, некий Жан Шатель, был воспитанником иезуитского колледжа, а его подстрекателями — иезуиты Гиньяр и Гине. Первый из них угодил на виселицу. Иезуиты были осуждены как нарушители общественного спокойствия, растлители молодежи, им было предписано в течение двух (недель покинуть пределы Франции.

Толпа — еще недавно послушное орудие в руках орденских проповедников — в ярости едва не разрушила их колледжи и школы.

Через восемь лет, в 1603 году иезуитам было разрешено вернуться во Францию. Политическая обстановка к этому времени радикально изменилась. Папское отлучение, тяготевшее над Генрихом IV, было снято еще в 1595 году; с Испанией был заключен мир; Филипп II умер, и с ним были похоронены планы установления испанской гегемонии; Рим и иезуитский орден перестали в прежней степени связывать дело контрреформации с завоевательными планами Габсбургов. Вернувшиеся иезуиты стали публично проповедовать необходимость полного повиновения Генриху IV, который даже взял себе исповедником отца Коттона, видного члена ордена. (Надо сказать, что с этого времени иезуиты вообще прекратили заигрывать с идеей народного суверенитета — слишком опасным оружием становилась она в руках передовых сил, враждебных католической реакции.)

Однако на деле отношение иезуитов к королю, неизвестно уж сколько раз менявшему веру из политических соображений и издавшему эдикт о веротерпимости, остается прежним. И поэтому возникает растущая двусмысленность в пропаганде иезуитов, формально сохраняющих лояльность, а исподтишка стремящихся снова развернуть психологическую войну, которая позволила бы им, как и прежде, манипулировать фанатизируемой толпой ревностных католиков. Иезуиты избегали теперь открыто нападать на Генриха IV, их проповедники предпочитали, не называя имен, обличать потворство гугенотам, которые якобы готовят «Варфоломеевскую ночь» для католиков. Хотя эти проповеди не оказывали прежнего влияния, семена ненависти часто падали на благодатную почву среди населения, пережившего десятилетия религиозных войн.

14 мая 1610 года, незадолго до отъезда на войну против Габсбургов, Генрих в открытой коляске ехал по одной из узких парижских улиц. На подножку экипажа вскочил рыжий верзила, трижды ударивший короля кинжалом. Раны оказались смертельными…

Убийца, Франсуа Равальяк, полупомешанный католический фанатик, твердил и на суде и на эшафоте — он действовал в одиночку. Однако вполне возможно, что Равальяка подтолкнули к убийству так, чтобы ему казалось, будто решение было принято только им самим. Несомненно, что существовал заговор — нити вели к влиятельным придворным, к жене Генриха — Марии Медичи и ее фаворитам супругам Кончини, к испанскому вице — королю Неаполя графу Фуентесу.

ПОДПОЛЬНАЯ ТИПОГРАФИЯ МАРИИ СТЮАРТ

25 февраля 1570 года Пий V издал буллу, отлучающую английскую королеву Елизавету от католической церкви, к которой, впрочем, та и не принадлежала, и освобождавшую англичан от присяги верности их монарху. «Мы объявляем, — говорилось в этой булле, — указанную Елизавету еретичкой и подстрекательницей еретиков, и те, кто является ее приверженцем, также осуждаются и отделяются от христианского мира… Мы лишаем указанную Елизавету ее мнимых прав на королевство и всех остальных прав… Мы приказываем и запрещаем всем и каждому из ее дворян, подданных и народа, и кому бы то ни было оказывать любое повиновение ее властям, ее приказам или ее законам» [11].

Оригинал буллы остался в Ватиканском архиве — никто не осмелился вручить ее лично надменной повелительнице Англии. Да и не в этом был смысл — Рим попытался довести содержание буллы до сведения английских католиков. Сама булла была издана при получении папой известия о католическом восстании на севере Англии, которое к тому времени уже было потоплено в крови. Это, однако, не заставило контрреформацию отказаться от своих планов.

Центром католических интриг стала Мария Стюарт — королева Шотландии, изгнанная оттуда мятежными лордами и содержавшаяся в заключении в Англии. Мария Стюарт была дальней родственницей Елизаветы и с точки зрения католиков после папской буллы имела законные права на престол. Один за другим организуются заговоры с целью освобождения шотландской королевы и возведения ее на «вакантный», по мнению Рима, английский престол. И в каждом из этих заговоров сотрудничают испанская дипломатия и лазутчики «Общества Иисуса». Конспирации оканчиваются неудачей — у Елизаветы великолепная разведка, возглавляемая лордом Берли и сэром Френсисом Уолсингемом.