Химеры просыпаются ночью - [36]

— Неужели уже пора? — удивился Митин. — Как время пролетело…

— Пора, пора, иди спать.

Ученый по привычке посмотрел на часы, но стрелки по-прежнему мотало по кругу. Он еще раз бросил взгляд в залитую луной ночь и пошел к теплому костру.

Пингвин посмотрел вслед уходящему ученому, потом осторожно подкрался к сараю. Митин, похоже, уже уснул. Лучшего момента нечего было и ждать. Паша бесшумно скользнул вдоль домов и скоро оказался в поле. Луна достаточно освещала окрестности, так что потерять дорогу он не боялся. Дополнительным ориентиром служили Электры, метавшие свои бело-голубые разряды у самого леса. Единственное, чего стоило опасаться, были собаки. И какого черта им не спится по ночам? Или это другие, ночные, собаки бесятся, когда нормальные спят? Хотя какая разница — главное, чтоб не попасться им на поздний ужин.

Он довольно быстро преодолел поле, но у самого леса пришлось задержаться: в темноте не сразу нашел то место, откуда они с Бесом выбежали днем. Насколько Паша помнил, бежали они все время по прямой. Впрочем, могли совершить и крюк, не заметив этого в пылу бегства. Тогда дело осложнилось бы. Не известно, получится ли добраться до оврага днем. Настойчивое желание отправиться в лес одному неизбежно вызвало бы подозрения у яйцеголовика и сталкера.

Стараясь не слишком трещать ветками, Пингвин продирался дальше, в темную чащобу. Без детектора в темноте можно было легко нарваться на аномалию, но выбор предлагался небольшой — либо подобрать остатки денег, либо распрощаться с ними навсегда.

Наверху зашумел ветками ветер. Неба Паша не видел, но по неутихающему ветру понял, что вскоре быть дождю. Нужно было поторопиться, иначе размокшие в дождевой грязи деньги очень скоро превратятся в бесполезные бумажки. Но овраг все не появлялся. Пингвин даже подумал, что пошел не в том направлении, и стал подумывать о том, чтоб подать немного правее, когда за стволами забрезжил просвет, а потом в заметно потускневшем лунном свете возник и сам овраг.

Некоторое время Паша постоял за деревом, всматриваясь в шумящую листвой кустарников темноту внизу, но никаких подозрительных звуков оттуда не раздавалось. Тогда он начал осторожно спускаться вниз.

Деньги были разбросаны по всему оврагу. Чтобы не привлекать внимания мутантов, Пингвин не стал включать фонарик. Впрочем, прекрасно понимал, что собрать все купюры вряд ли получится; что же, лучше меньше, чем ничего. С полчаса он на четвереньках напряженно рыскал по оврагу, всматриваясь в каждое подозрительное пятно в траве, хотя б отдаленно напоминавшее купюру. Деньги запихивал под свитер, решив, что позже переложит в рюкзак. Не рассматривая придирчиво, сгребал их вместе с листвой. Потом опомнился, сообразив, что его могли хватиться в лагере. К тому же, начал накрапывать и усиливаться дождь. «Жадность фраера сгубила», — сказал сам себе и, несмотря на желание еще раз облазить овраг, стал карабкаться по откосу вверх.

К деревне он вернулся даже быстрее, чем рассчитывал. На всякий случай приготовил «отмазку»: услышал стремный шум и пошел смотреть, в чем дело. А чтобы не подумали, что выходил из деревни, решил появиться со стороны огородов. Перемахнул через забор, пригнувшись, заскользил в сторону сарая. В нос потянула вонь гнилого мяса. Та самая лужа воняла. Пингвин стал дышать ртом, немного отпустило.

Странный звук невнятно послышался сзади. Паша моментально развернулся в низком приседе и направил туда ствол автомата. Глаза, давно привыкшие к темноте, мгновенно выхватили черную бугристую тень на общем фоне шевелящейся листвы. Тень издавала хлюпающие звуки, прерывающиеся негромким чавканьем. Что бы это ни было, оно, похоже, ело. Паша замер, стараясь не выдать своего присутствия. Тень тем временем зашевелилась. Из бугристого туловища существа возникли конечности, потом оно встало на два кривых отростка — то были ноги.

Существо сильно горбилось, оттого было невозможно понять, какой из бугров на туловище является головой. Оно стояло во весь свой невысокий рост и неуверенно раскачивалось в такт тяжелому дыханию. Потом снова пришло в движение, будто выдергивая что-то из земли.

«А ведь это он из той лужи вытаскивает», — сообразил Пингвин и ему стало не по себе. Что это за новая тварь, Паша совершенно не мог понять. Ни на карлика, ни на бюрера не похоже, но явно человекообразное и даже, возможно, в некоторой степени разумное. Существо выудило свою добычу и снова склонилось над землей, издавая чавкающие звуки. И в этот момент из-за туч выплыла луна.

Паша увидел. Серое бесформенное тело, все в струпьях и гниющих язвах, горбатое, в грубых уродливых узлах — то ли опухоли, то ли не в меру разросшиеся мышцы. На голове редкие клоки волос торчали из неровного холмистого черепа. И сами конечности — такие же неровные и бугристые, опутанные жирными веревками черных вен, различимых даже в темноте. Существо было абсолютно голым, что только усиливало уродство. Лица Паша не видел, так как мутант сидел вполоборота спиной к нему. И он ел.

Он ел Беса. Сосредоточенно отрывал пальцами куски мяса, отправлял их в рот и жадно обсасывал. Из распоротого живота, как колбасу, вытянул толстый кишечник, растянул в руках, будто любуясь, потом отложил кишки в сторону и стал копаться в туловище. Начал извлекать какие-то хлюпающие куски, раскладывать их на траве и гладить, будто бы лаская. Потом припал к разорванному животу Беса и жадно зачавкал, засвистел. Пил кровь. Откинулся назад, и тут Пингвин отчетливо услышал произнесенное чудовищем слово «Вкусно». Оно умело говорить!