Химеры Эрлирангорда [фрагмент] - [12]

— Мое почтение, — буркнул Даг, загнанно дыша. — Как критические дни, так твоя рожа.

Ну вот, как я — так сразу «рожа». А меня, между прочим, все девушки любят. Можно подумать, мне лицезрение начальства доставляет сущее удовольствие…

— Весна-а, — сказал я из общей вредности.

— Перед Рождеством?

— Нет в тебе романтики, — обвиняющим тоном заметил я. — Скоро Игры начнутся.

Сумрачный вид Дага меня нимало не смутил. Даг хмыкнул, смерил меня взглядом от чуба до пяток:

— Дитя ты горькое. Все бы тебе играться. — Помолчал и добавил, что игры уже начались, а игроки, похоже, ни сном ни духом. И вообще, все совсем не так, как я, простодушный, себе воображаю. Я сделал вид, что растерянно хлопаю ресницами. Подыграл, можно сказать. Очень я не люблю, когда начальство разговаривает загадками.

— Слушай, — сказал Даг. Не было ему до моих актерских талантов никакого дела. — Ты Аришку видел?

— Какую Аришку?

— Такую с косой… длинную. На Дани похожа…

Он описывал ее так подробно, что я наверное, смог бы ее узнать, даже если бы ни разу в жизни не встречал. Но я-то ее встречал! Еще до рождения, можно сказать (моны, а не своего, вы не думайте…)

— Видел, — сообщил я с удовольствием. — Только она велела тебе не говорить.

— А почему сказал?

— Ты ж беспокоиться будешь. Искать. А тебе работать надо.

Даг пообещал свернуть мне шею, на что я резонно ответил, что тогда Командор вообще не узнает, где Арина Ольгердовна.

— Вы что, уже познакомились?

— Я ей почти как крестная мама.

Я понял, что его снедает соблазн залепить «щенку» по физиономии.

— И вообще, спустись с небес на землю. Нам, грешным, тебя не хватает. — Меня несло, и Даг рисковал узнать еще много интересного о своей персоне. Вот только ждать он не стал. Оби-идно! Я предусмотрительно отступил на пару шагов, вляпался в особенно глубокую лужу и уже из этой лужи досказал ему все, что наболело. Поскольку Даг промахнулся, а в лужу за мной не полез, моя тронная речь осталась безнаказанной.

24 декабря. Опять служебный ежедневник.

… А говорят, что в реальности до Ворот эта квартира принадлежала Сабине. Врут, конечно, но такого курятника я в жизни не видел. Айше, впрочем, было наплевать, а народу все равно, где лакать пиво. Лишь бы крыша не ехала.

Нахохлясь, как ворона, сидела в продавленном кресле Айша. Хозяйка, стало быть. Для особо темных уточню: квартиры. Две косы — не чета Аришкиным — свисали на грудь, черное платье блестело золотой тесьмой по вороту и запястьям, а желтые узкие пальцы прижимали к губам янтарную трубочку с обкусанным мундштуком подкопченного дерева, и синеватый дым расплывался кругами, погружая госпожу в волшебный туман. (Эк меня понесло…) Про Айшу ходили сплетни, что она принцесса Руан-Эдера, которая ушла на Чаячий Мост и забыла вернуться. Хотя психов я за Айшой не замечал.

И пили мы контрабандный кофе. И в его поверхности отражалась голая лампочка. Как луна во внешнем море. Наконец Айша тряхнула гривой и сощурилась:

— И какие обвинения вы ей предъявите, милорды?

Милорды не ответили. Наши лица отразили мучительный умственный процесс.

— Ну, она приворожила Яррана. Как зомбю, а это неэтично.

— Кто зомбя? Ярран зомбя?

Янтарная трубочка, выражая офонарение хозяйки, пыхнула искрами. Трое кинулись на защиту нормальности Яррана, еще четверо — против. Скандал вышел большой. Айша терпеливо слушала. Информацию собирала. Я тоже собирал. Надо же мне что-то в дневнике писать. Чтоб потом конфисковали (Даговыми стараниями), судили и сделали национальным героем. А то Создателей много, а национальных героев — одна государыня. Да и то сомнительная. Пока я развешивал уши по заборам, в разговор влез рыцарь Бдящей Совы (правда-правда). Гроссмейстер давно скуксился стараниями Круга, а два верных адепта остались. Была в молодости и у меня такая блажь… Орден как орден: дрались на турнирах и любили окрестных дам не только духовно, а на умствования Гроссмейстера чихать хотели. У него и без нас проблем хватало. Занят он был, Богом работал. А нас не приглашал. Одинокий был — жють.

— … не зомбя, а принц-консорт, почти, — Улыбка у Сова была такая ослепительная, что в нее верили только молодые дурочки. А таковых здесь почти не наблюдалось.

— Я неправильно выразился. — Локарн, второй адепт Одинокого Бога, под взглядом Айши залился девическим румянцем. — Зомби — Хозяйка, то есть неХозяйка… ну, вы меня понимаете.

Даже если и не понимали, то признаваться не торопились. Только Айша поглядела на рыцаря с милой улыбкой людоедки.

— Не-э стесняйся. О-объясни мне, что именно ты считаешь неэтичным? Зомбизм-ягизм? Или привораживание? Только учти, в последнем случа-э к тебе будут претензии у лучшей половины человечества.

— Все бабы — стервы. — Борк, разлегшийся в углу на старой шубе, женщин презирал, а Айша, не встав с места, никак не могла до него дотянуться.

— Честное слово, удивляюсь я вам, — сказал Канцлер. — Фигней маетесь. Айша, скажи сразу, возьмешь корону?

— На что, скажи, тебе корона?

На чем тебе ее носить?..

В Федьку отправилась диванная подушка.

— А я говорил, — мрачно заметил Борк, — я сразу спрашивал, как можно послать к чертям королеву?..

— Дети, — сказала Айша, выколачивая из трубки пепел. — Скажите мне, дети, это лыжи не едут или я не стою?