Хикори, дикори, док... - [28]

— А что мы будем делать с вещественными доказательствами твоей правоты?» Найджел усмехнулся и осветил, что лучше выбросить их от греха подальше, и тогда они вытряхнули таблетки и порошок в камин, а настойку наперстянки вылили в туалет.

— А куда они дели пузырьки?

— Не знаю. Наверное, выкинули в корзину для мусора.

— Значит, яды они точно уничтожили?

— Да, конечно. Я своими глазами видела.

— Когда это случилось?

— Недели две тому назад.., примерно…

— Понятно. Спасибо, мисс Томлинсон.

Однако Джин уходить не торопилась, явно надеясь разузнать побольше.

— Вы думаете, то, что я рассказала, важно?

— Пока не знаю, может быть… Какое-то время инспектор Шарп сидел, задумавшись. Потом опять вызвал Найджела Чэпмена.

— Мисс Джин Томлинсон сделала весьма интересное заявление, — сказал он.

— Да? И против кого же вас настраивала наша дорогая Джин? Против меня?

— Она рассказала мне любопытную историю о ядах.., связанную с вами, мистер Чэпмен.

— Что вы говорите! Но какое отношение к ядам имею я?

— Значит, вы отрицаете, что несколько недель назад держали пари с мистером Бейтсоном, утверждая, что можете тайком от всех раздобыть яд?

— Ах, вы об этом! — Найджела внезапно озарило. — Да-да, конечно! Совсем из головы вон, вот умора! Я и забыл, что Джин была тогда с нами. А вы этому придаете значение?

— Пока не знаю. Стало быть, мисс Томлинсон сказала правду?

— Ну конечно, мы тогда спорили. Колин с Леном рассуждали с таким умным видом, ни дать ни взять великие специалисты. А я возьми и брякни, что яд может достать любой дурак, стоит лишь немного пошевелить мозгами… Я сказал, что знаю три разных способа и могу осуществить каждый из них.

— И приступили к делу?

— Так точно, инспектор.

— Так какие же это способы, мистер Чэпмен?

Найджел слегка наклонил голову набок.

— Вы хотите, чтобы я скомпрометировал себя перед лицом закона? — спросил он. — Но тогда вы обязаны предупредить меня, что идет официальный допрос.

— До этого пока не дошло, мистер Чэпмен. Но, разумеется, вам незачем себя компрометировать, как вы изволили выразиться. Вы вправе не отвечать на мои вопросы.

— Да нет, я, пожалуй, лучше отвечу.

Найджел явно обдумывал, как ему поступить; на его губах играла легкая улыбка.

— Конечно, — сказал он, — мои действия были противозаконны. И если вы сочтете нужным, то вполне можете привлечь меня к ответственности. С другой стороны, вы расследуете убийство, и если история с ядами имеет какое-то отношение к смерти бедняжки Силии, то, наверное, лучше рассказать вам правду.

— Вы рассуждаете весьма здраво. Итак, я вас слушаю.

— Видите ли, — Найджел откинулся на спинку стула, — в нашей прессе часто появляются сообщения о том, что сельские врачи, когда ездят к пациентам, частенько теряют отнюдь не безопасные лекарства. Газеты предупреждают, что это может привести к трагическим последствиям.

— Так.

— Ну, вот мне и пришла в голову мысль: отправиться в деревню, и когда местный лекарь будет объезжать своих подопечных, как тень следовать за ним, а при удобном случае заглянуть к нему в чемоданчик и позаимствовать нужное лекарство. Ведь врачи нередко оставляют свои чемоданчики в машине — не к каждому больному врач берет его с собой.

— И что дальше?

— Да, собственно говоря, ничего. Это и был способ номер один. Сначала я охотился за одним врачом, потом за другим и, наконец, напал на растяпу. Достать яд оказалось проще простого. Он оставил машину за фермой, в совершенно безлюдном месте. Я открыл дверцу, порылся в чемоданчике и выудил оттуда пузырек с гиосцином.

— Ясно. А второй яд?

— Второй мне, кстати, помогла раздобыть наша Силия. Невольно, конечно. Она была, — я вам уже говорил, — немного наивной и не заподозрила подвоха. Я заморочил ей голову всякими латинскими названиями, а потом спросил, умеет ли она выписывать рецепты, как настоящие доктора. Выпиши мне, например, сказал я, настойку наперстянки. И она выписала, святая простота. Так что мне осталось лишь разыскать в справочнике фамилию врача, живущего на окраине Лондона и поставить его инициалы и неразборчивую подпись. После чего я отправился в одну из центральных аптек, где не знают этого врача, и мне спокойно продали нужное лекарство. Наперстянку прописывают в больших дозах при сердечно-сосудистых заболеваниях, а рецепт у меня был на бланке отеля.

— Весьма остроумно, — сухо заметил инспектор Шарп.

— Чувствую по вашему тону, что по мне тюрьма плачет! Вы так сурово со мной говорите!

— Расскажите о третьем способе.

Найджел долго молчал, а потом сказал:

— Но сначала я хочу узнать, в чем меня можно обвинить?

— Первый метод, когда вы «позаимствовали» таблетки из чемоданчика, квалифицируется как воровство, — сказал инспектор Шарп. — А подделка рецепта…

— Какая же это подделка? — перебил его Найджел. — Подпись, строго говоря, я не подделывал, корысти мне с этого никакой, да и сами посудите, если я пишу на рецепте «X. Р. Джеймс», я же не подделываю подпись какого-то определенного человека. — Он улыбнулся недоброй улыбкой. — Понимаете, к чему я клоню? Меня так просто не возьмешь. Если вы захотите ко мне прицепиться, учтите, я буду защищаться. Но с другой стороны…