Hi-Fi - [47]

Ну вот, и еще об одной беспокоиться нечего – жаль, что я не понял этого много лет назад.

18

Со стороны улицы на входную дверь магазина приклеено скотчем рукописное объявление, пожелтевшее и выцветшее от времени. В нем говорится:

В НОВУЮ ГРУППУ ТРЕБУЕТСЯ ПРОДВИНУТЫЙ МОЛОДОЙ МУЗЫКАНТ С ОПЫТОМ (БАС, УДАРНЫЕ, ГИТАРА). ДОЛЖЕН ВРУБАТЬСЯ В РЭМ, ПРАЙМАЛ СКРИМ, ФЭН-КЛАБ И Т.П. В МАГАЗИНЕ СПРОСИТЬ БАРРИ.

Раньше этот призывный текст оканчивался пугающим постскриптумом: «РАЗДОЛБАЯМ ПРОСЬБА НЕ БЕСПОКОИТЬСЯ», но через два года не слишком удачной вербовочной кампании Барри решил, что раздолбай, в конце концов, тоже подойдут, что, впрочем, не дало никакого эффекта: они, наверное, просто не могли заставить себя добраться от двери до прилавка. Какое-то время назад на объявление откликнулся чувак с ударной установкой, и новосозданный минималистский вокально-ударный дуэт даже несколько раз порепетировал (записей, увы, не сохранилось), но вскоре Барри пришел к разумному, на мой взгляд, выводу, что ему нужен более полнокровный звук.

С тех пор никто нас не беспокоил – до сегодняшнего дня. Дик замечает его первым, толкает меня локтем в бок, и мы зачарованно смотрим на углубившегося в объявление человека, но когда он оглядывается и начинает соображать, кто из нас двоих может оказаться Барри, мы живо возвращаемся к своим прерванным занятиям. Он не похож ни на продвинутого, ни на молодого – если судить по внешности, ему больше светит стать гастрольным администратором «Статус кво», чем попасть на обложку «Смэш хитс».[66] Темные прямые волосы собраны в хвостик, брюшко свешивается через явно стесняющий его ремень. Наконец он подходит к прилавку и делает жест в сторону двери:

– Этот персонаж, Барри, здесь?

– Сейчас позову.

Я иду в подсобку, где Барри прилег немного вздремнуть.

– Эй, Барри, там к тебе по твоей объяве.

– Какой объяве?

– Про группу.

Он открывает глаза и смотрит на меня:

– Пошел на хрен.

– Я серьезно. Он хочет с тобой поговорить.

Барри поднимается и топает в магазин.

– Что нужно?

– Это ты повесил объявление?

– Я.

– На чем играешь?

– Ни на чем. – Всепоглощающая страсть выступить на сцене Мэдисон-сквер-гарден так и не подвигла Барри опуститься до того, чтобы овладеть каким-нибудь музыкальным инструментом.

– Но ты поешь?

– Ага.

– Нам как раз нужен вокалист.

– А что вы играете?

– Более-менее то, про что у тебя написано. Но мы намерены немного больше экспериментировать. Мы хотим оставаться в рамках поп-традиции, но, как бы это, слегка расширить ее границы.

Боже мой.

– Отлично.

– У нас пока что не было концертов. Мы только-только собрались. Так, для смеху. Но там посмотрим, да?

– Посмотрим.

Гастрольный администратор «Статус кво» записывает на бумажке адрес, жмет Барри руку и уходит. Мы с Диком раскрыв рты смотрим ему в спину, словно ждем, что он может самовоспламениться, растаять в воздухе или выпустить ангельские крылья; Барри же просто засовывает листок с адресом в карман джинсов и начинает выискивать, какую бы пластинку поставить. Можно подумать, только что – с явлением таинственного незнакомца, пообещавшего исполнить одно из самых заветных его желаний, – не произошло маленького чуда, которого все мы, в большинстве своем, напрасно ждем всю жизнь.

– Чего это вы? – говорит Барри. – Это ж вшивая дворовая команда. Ничего особенного.

Джеки живет в Пиннере, неподалеку от тех мест, где мы с ней росли, и живет конечно же с моим другом Филом. Когда я звоню ей, она сразу меня узнает – по всей видимости, я так и остался единственным Другим Мужчиной в ее жизни, – и сначала ее голос звучит настороженно, как будто она подозревает меня в намерении воскресить прошлое. Я говорю ей, что с моими родителями все в порядке, что у меня собственный магазин, что я не женат и у меня нет детей, и на этих моих словах ее подозрительность сменяется состраданием и даже, возможно, намеком на чувство вины (так и слышишь, как она думает: «Это что, все из-за меня? Неужели его личная жизнь навсегда замерла в 1975-м, когда я вернулась к Филу?»); она говорит, что у них двое детей и скромный домик, что они оба работают, что в колледж она не поступала. Прервав краткое молчание, последовавшее за ее автобиографией, она приглашает меня на ужин, и я, также после краткого молчания, последовавшего за приглашением, обещаю заехать.

В волосах Джеки проблескивает седина, но в остальном она такая же, какой я ее когда-то знал: симпатичная, дружелюбная и благоразумная. Я ее целую и протягиваю руку Филу. Он превратился в солидного мужчину: усы, лысина, рубашка без пиджака, распущенный галстук – все при нем, но он тем не менее устраивает целое шоу, картинно медля пожать мою протянутую руку, хочет, чтобы я понял всю символическую значимость момента – момента прощения за допущенный много лет назад неблаговидный поступок. Господи, а я-то думал, это только слоны никогда ничего не забывают, а оказывается, менеджеры по послепродажному обслуживанию «Бритиш телеком» – туда же. Но, с другой стороны, зачем я приехал, как не затем, чтобы снова покопаться в вещах, о которых большинство на моем месте уже давным-давно бы забыли.