Хей, Осман! - [191]

Ирина также обратилась к гостю:

   - Позвольте, Ваше Величество, и мне выразить восхищение вашей одарённостью, равно как и Вашей образованностью...

Орхан поднялся со своего места и, не поднимая глаз, поклонился Ирине. Затем снова сел.

   - Тебе, Орхан, возможно называть меня не только другом, но и тестем, любящим тестем! - с улыбкой проговорил Иоанн, приподымая руки, будто для объятия, и снова опуская руки на подлокотники деревянного кресла.

Орхан также улыбнулся и приложил ладонь к груди, но ничего не отвечал словами. Кантакузин повернулся к жене:

   - Я полагаю, и тебе, Ирина, следует выказать более теплоты к нашему зятю будущему, к нашему названному сыну Орхану!

Ирина снова наклонила голову, и длинные серебряные подвески её головного убора чуть качнулись вперёд.

   - Если Его Величество позволит... - тихо произнесла она.

   - Я позволю, - отвечал Орхан серьёзно. И уточнил ещё: - Я позволяю...

Теперь все трое молчали. Орхан чувствовал себя в полной безопасности и гадал, что будет дальше...

   - Кажется, пришла пора показать невесту жениху! — сказал Кантакузин шутливым тоном.

Орхан видел, как Ирина приметно вздрогнула в своих широких цветных одеждах... «Должно быть, видеть невесту до свадьбы - это не по обычаю!» - подумал Орхан.

Кантакузин по-прежнему говорил шутливо.

   - Госпожа Ирина, - он улыбался жене, - ступай и приведи дочь!

Ирина встала и отправилась к двери.

   - Сын Орхан, - улыбка не сходила с лица Иоанна Кантакузина, - ты, верно, слыхал много дурного о греках. И сербы, и болгары частенько чернят нас, греков. Но сейчас ты убедишься в моей честности. Я покажу тебе мою дочь и если ты не пожелаешь взять её в жены, я более ни слова об этом не скажу; пусть наш союз тогда остаётся лишь союзом двух государей, но не союзом родичей...

Орхан тотчас - быстрой мыслью - подумал о том, что Кантакузин уже именует себя «государем». Но и на этот раз Орхан промолчал, зная, что молчанием своим подчёркивает свою независимость и даже и несколько унижает собеседника... Нельзя было сказать, что он нарочно намеревается унизить Кантакузина, но чутье некое подсказывало Орхану, что именно молчание сейчас будет для него, для Орхана, султана Гази, лучше чего бы то ни было...

Кантакузин снова приподнял руки, будто хотел потереть ладонь о ладонь, но так и не потёр, опустил руки снова.

   - Что до союза, - медленно заговорил Орхан, - то я тебе отвечу словами мудрого араба Шихабаддина Ахмада: «...человек не в состоянии заниматься в одиночку всеми делами; поэтому люди испытывают нужду друг в друге и собираются в большом числе в одном месте и содействуют друг другу в сделках и торговле и создают города, чтобы получать взаимную выгоду от близости!»[344]

В самом воздухе комнаты будто ощутилось колебание мыслей Иоанна Кантакузина. Более всего ему сейчас хотелось, желалось хранить молчание, однако же он понимал, что не время важничать, и потому и произнёс учтиво:

   - Мудрые слова!..

Створки двери открылись. Вошла Ирина. Следом за ней, опустив голову, вошла Феодора. Девочка шла, бросив тонко вдоль туники длинной - в пол - едва виднелись носки кожаных башмачков тёмных - руки худенькие в длинных - до запястий - рукавах. Алого шелка туника взблескивала бликами при каждом шаге. Тёмные каштановые волосы заплетены были в две короткие крепкие косички. Ясно видна была тончайшая ниточка прямого пробора на голове наклонённой. По приказанию матери девочка остановилась посреди комнаты. В уши маленькие были вдеты серьги с красными камешками. Теперь девочка стояла достаточно близко от своего возможного жениха. От неё пахло нежными сладкими духами. Волосы ничем не были украшены, но щёки были нарумянены и глаза подведены, и губы соединяла карминная полоска... Девочка не поднимала головы...

Орхан подался вперёд и вглядывался... Эта девочка моложе была его старшей дочери. Впрочем, для него все девочки, да и девушки постарше, и женщины, гляделись на одно лицо. В отличие от своего отца, Орхан любил совокупляться часто; проезжая сёлами, он примечал красивых девушек и охотно вступал во временный брак. Если ему случалось выехать на охоту, крестьяне, греки, болгары и тюрки, прознавали о его выезде и выставляли юных дочерей у ворот своих домов... Орхан щедро отплачивал своим временным жёнам за их ласки. Но свою жену единственную он любил и окружал почтением и роскошью. Теперь, глядя на дочь Кантакузина, Орхан и досадовал, и чувствовал, как охватывает душу высокое мечтание... «...Зять императора!..» Эта девочка может сделаться как бы маленьким засовом... повернётся ключ османский и распахнутся ворота империи... Девочка Феодора — Истанбул - империя... Он знал, что Феодора будет жить в отдельном жилище, ведь по обычаю супруг обязан предоставить каждой своей законной жене отдельное жилище.

Теперь Люлюфер, мать Сулеймана и Мурада, потребует ещё большего почтения и ещё большей роскоши. Да и права будет!.. Но этот новый брак Орхан должен заключить!..

И вдруг произошло необычное. Девочка подняла голову, посмотрела прямо в лицо Орхану. В глазах её трепетали страх и отчаянная решимость. Орхан увидел, что у неё большие глаза, светлые, голубовато-зелёные, с крапинками, точечками...