Хевен - [129]

– Что с тобой, – спросил он, когда я прибавила шагу. – Я что-то не то сказал? Опять? А ты помнишь тот день, когда мы поклялись принадлежать только друг другу?

Я помнила тот чудесный день не хуже Логана – когда мы лежали на берегу реки и давали друг другу детские клятвы в вечной любви. Теперь-то я знала наверняка, что ничто не вечно.

Тогда было легко давать клятвы, думая, что ни Логан, ни я никогда не изменимся. А теперь изменилось все. Если я и была когда-то достойна его, то сейчас уже нет. Оказывается, чувствовать себя отребьем с гор было даже не так унизительно, после того как я впервые дала Кэлу дотронуться до себя, чувствовать себя еще одной потаскушкой, позволившей мужчине воспользоваться ее услугами.

– Наверное, у тебя никогда не было ни одной девушки, кроме меня? – спросила я с горечью в голосе, которой он, похоже, не заметил.

– Были просто свидания, и только.

Мы достигли Мартинз-роуд. И на углу увидели огромный дом-чудовище, покрашенный бледно-зеленой краской с оттенком прибойной пены, чем-то напоминавший цвет глаз Китти. При доме имелся большой двор с хорошо подстриженным газоном. Мне трудно было представить, что дедушка спрятан где-то в этом огромном доме. Старые кресла-качалки, расставленные на террасе, пустовали. Почему бы дедушке не сидеть в кресле и не вырезать фигурки?

– Если хочешь, я подожду здесь, пока ты там с ним будешь беседовать, – задумчиво предложил Логан.

Я разглядывала все эти высокие узкие окна, представляла себе внутренние лестницы и думала о том, что дедушка сейчас так же плохо держится на хромых ногах, как некогда бабушка.

Дом выходил на обсаженную деревьями улицу. Все дома по улице выглядели ухоженными. Перед каждым был газон, а на ступеньках террас или у дверей лежали утренние газеты. Одетые по-домашнему владельцы домов выгуливали собак.

Часто ночами я оказывалась в Уиннерроу, на сумеречных пустынных улицах, где не было людей, не лаяли собаки и не пели птицы и вообще не было слышно ни звука. В этих кошмарных снах я бродила в поисках Нашей Джейн, Кейта и Тома. Но дедушку не искала ни разу, будто уверенная, что он всегда будет жить в нашей горной хижине, – мне так хотелось.

Логан сообщил мне:

– Я слышал, что твой дедушка помогает в уборке дома, чтобы оплачивать проживание и питание, когда отец забывает или опаздывает заплатить Салли Тренч.

Солнце, недавно поднявшись над горизонтом, уже поливало долину своими раскаленными лучами. Здесь не чувствовалось освежающего дуновения ветерка, как наверху, в Уиллисе. Надо же, всю жизнь я считала, что долина – это рай на земле.

– Ну, пошли, – сказал Логан, беря меня под локоть и направляясь через улицу к выложенной кирпичом дорожке. – Я посижу здесь, на террасе. Можешь не торопиться. У меня впереди целый день. Целая жизнь, чтобы провести ее вместе с тобой.

Толстая нечесаная женщина лет пятидесяти пяти услышала мой робкий стук, с большим интересом осмотрела меня и открыла дверь из металлической сетки.

– Мне сказали, что здесь проживает мой дедушка, Тоби Кастил, – заявила я.

– Да, дорогуша, есть такой. Какая ты вся из себя стройненькая, ну очень стройненькая, прямо куколка. И цвет волос мне нравится, и губки – ну просто, как говорится, для поцелуев. – Она вздохнула, взглянула на свое отражение в ближайшем окне и поморщилась, потом снова повернула голову ко мне. – Приятный старичок, я испытываю слабость к таким, как он. Я приняла его, когда никто больше не хотел его брать. Поселила в хорошей комнатушке, а кормлю так, как он никогда не ел, десять к одному, даже двадцать. Люблю держать пари, дурная страсть. В моем деле приходится рисковать. Народ хитрый, ох, хитрый. Приезжает молодняк, привозит родителей, говорят, будем платить, а сами не платят. Уезжают – и только их и видели, а какой-нибудь старик или старушка сидят тут всю жизнь и ждут, ждут, что к ним приедет кто-нибудь, а никто не едет и писем не шлет. Позор, такой позор, как ведут себя некоторые дети, когда родители состарятся и ничего с них не возьмешь.

– Как я понимаю, мой отец каждый месяц посылает деньги.

– Посылает, посылает. Чудесный человек, твой отец, и по виду, и по поведению. Я его помню еще мальчишкой, когда все девицы за ним гонялись. Но я их не осуждаю. Однако он вырос совсем не таким, как люди думали, совсем не таким.

Что она хотела этим сказать? Что отец был проходимцем, каких свет не видывал, и весь Уиннерроу знал об этом?

Она улыбнулась, показав вставные зубы такой белизны, словно они были сделаны из мела.

– Чудное местечко, правда? Ты ведь будешь Хевен Кастил, да? Я пару раз видела твою мамочку. Она была настоящая красавица, но слишком изящная для этого ненавистного мира. Кажется, и Бог был того же мнения. Ты очень ее напоминаешь, нежная такая. – Она посмотрела на меня своими небольшими, но дружелюбными глазами и нахмурилась. – Уезжай-ка отсюда, дорогуша, нечего тебе делать здесь среди таких, как мы.

Она продолжала бы тараторить целый день, если бы я не попросила провести меня к дедушке.

– У меня не так много времени, и я хотела бы повидаться с дедом прямо сейчас.

Женщина впустила меня в дом и провела через темное фойе. Мой взгляд выхватывал предметы старой мебели в комнатах, абажуры со стеклянными подвесками, портреты на стенах. Потом пошла крутая лестница. Изнутри этот дом казался очень старым. Свежая краска и ремонт достались внешнему виду дома. Внутри же не было ничего от чистоты и свежести, кроме одного – запаха лизола.