Hermanas - [153]
В меньшем по размеру гаванском Центральном парке тоже установлен памятник Марти. Белый и величественный. Марти одет слишком тепло для Гаваны, в хороший костюм и пальто, и это сразу бросается в глаза. Может быть, он в Нью-Йорке? Поэт и полемист поднял правую руку, очевидно, для того, чтобы высказать какой-то аргумент.
Памятник Марти в Нью-Йорке черный и полный драматизма. Это бронзовая статуя всадника. Вдвое большая по размеру, она представляет Марти в тот миг, когда он гибнет во время битвы у Дос-Риос в мае 1895 года. Конь встал на дыбы. Герой революции хмурит лоб (от боли? от покорности судьбе?) и вот-вот упадет с коня. Правая его рука прижата к груди, куда попала испанская пуля. Через мгновение он умрет. Это одна из немногих конных статуй в мире, демонстрирующих поражение, а не триумф. На постаменте написано: «Апостол Кубинской революции, вождь американских народов, защитник человеческого достоинства».
Лицо статуи не похоже на лицо моего отца, как мне думалось в детстве. Вместо этого, поскольку я потерял половину волос и перед отъездом с Кубы отпустил почти комичную клочковатую бороду, оно было похоже на меня.
Я живу на Вашингтонских холмах почти на краю Манхэттена. Моя квартира располагается на четвертом этаже шестиэтажного кирпичного дома на углу 178-й улицы и Бродвея. Слово «Бродвей» у многих туристов вызывает ассоциации со вспышками фотокамер и блеском гламурных театральных премьер, но Бродвей длинный. Я живу не в светской его части. Из моих окон видно самое уродливое здание в мире — бетонный колосс, в котором находится автовокзал, связанный с мостом Вашингтона. Я слышу шум дорожного движения по скоростной дороге из Квинса в Нью-Джерси, пересекающей Манхэттен, круглые сутки. Основная часть автострады проходит под землей, куда она ныряет под комплексом «Бридж-апартментс», состоящим из четырех тридцатиэтажных коммунальных жилых зданий, которые окрестные шутники называют «The Third World Trade Center[83]», поскольку там торгуют наркотиками. Автовокзал магнитом притягивает бездомных и наркоманов.
Моя квартира состоит из двух маленьких комнат и кухонного уголка, которым я почти не пользуюсь. Дешевле питаться в кафе. Через три квартала к югу на Бродвее находятся кафе и ресторан под названием «Малекон», открытые, как здесь принято, двадцать четыре часа в сутки. Естественно, я стал завсегдатаем этого места, огромного шумного заведения, где подают гамбургеры, барбекю и блюда доминиканской кухни. Там варят прекрасный кофе, но не кубинский, конечно. В сезон на большом экране с помощью проектора там показывают бейсбольные матчи. В «Малеконе» я встретил много других кубинцев: название заведения магнитом притягивает моих одиноких соотечественников.
Вашингтонские холмы — это оживленный район. Мне здесь нравится. Он латинский с любой точки зрения. Вдоль Сент-Николас-авеню, уходящей прямо в сердце Гарлема, пахнет цыпленком-гриль и только что приготовленными churros[84] с корицей. Из магазинов и ресторанов доносятся ритмы сальсы. В витринах магазинов стоят манекены с тугими попками и нагло выпяченными сосками, одетые в минималистические узкие наряды mamacita[85], в которых в жаркую погоду ходят абсолютно все, вне зависимости от возраста и фигуры. Совсем как в Гаване. (Но манекены в Гаване бело-фарфорового цвета и совсем тощие — сделано в Советском Союзе.) Большинство живущих здесь — доминиканцы и экономические беженцы из разных мест, но в чужой стране такие различия не играют большой роли. Все они карибцы-латиноамериканцы, и мы говорим на одном языке. Для англосаксонского господствующего класса «латинос» он и есть «латинос», вне зависимости от того, является ли он союзником в борьбе против мирового коммунизма — к каковым себя относят кубинские изгнанники — или незаконным мексиканским мигрантом, моющим посуду в кафе. Мы здесь принадлежим к новой расе, открытой полицией: когда кто-то из нас подвергается аресту, исчезает или погибает, то его называют hispanic[86]. Нас считают грязными неграмотными преступниками. Лучше нас не злить. Меня часто останавливает и обыскивает полиция, хотя по моей одежде кто угодно скажет, что я не торгую крэком. Иногда, наверное, может показаться, что я его покупаю.
Соврал ли я Ирис в то наше последнее воскресенье на пляже Плая-дель-Эсте? Нет, не намеренно. Я по разным причинам не мог остаться в Мексике.
Я прибыл солидно. К моменту выхода из самолета мои брюки еще не высохли. Но несмотря на то, что от меня разило мочой, сотрудники авиакомпании «Мексикана» были вежливы и дружелюбны. Они подали мне лучший за многие годы обед. Это потом я узнал, что еда в самолетах считается хуже собачьего корма. Попробуйте сказать такое человеку, который провел шесть лет в кубинской тюрьме.
Когда мы приземлились, я совершенно растерялся. Аэропорт был гигантским лабиринтом, и казалось, что и вся Мексика такая же. Но разве это не бедная страна? В общем, я рассудил, что мне надо оставаться Томасом Гутиерресом до прохождения паспортного контроля, поэтому самым разумным было двигаться в потоке других пассажиров. Офицер за стойкой выглядел по меньшей мере так же жутко, как и тот, который провожал меня в Гаване. Я читал, что они коррумпированы, но мне было нечего предложить ему. Поэтому я избрал своей стратегией говорить как можно меньше и улыбаться как можно больше.
Ироничный и удивительно стильный роман "Декоратор" стал самым нашумевшим произведением норвежского писателя Тургрима Эггена (р. 1958).
«Кто лучше знает тебя: приложение в смартфоне или ты сама?» Анна так сильно сомневается в себе, а заодно и в своем бойфренде — хотя тот уже решился сделать ей предложение! — что предпочитает переложить ответственность за свою жизнь на электронную сваху «Кисмет», обещающую подбор идеальной пары. И с этого момента все идет наперекосяк…
Бен Уикс с детства знал, что его ожидает элитная школа Сент-Джеймс, лучшая в Новой Англии. Он безупречный кандидат – только что выиграл национальный чемпионат по сквошу, а предки Бена были основателями школы. Есть лишь одна проблема – почти все семейное состояние Уиксов растрачено. Соседом Бена по комнате становится Ахмед аль-Халед – сын сказочно богатого эмиратского шейха. Преисполненный амбициями, Ахмед совершенно не ориентируется в негласных правилах этикета Сент-Джеймс. Постепенно неприятное соседство превращается в дружбу и взаимную поддержку.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
В начале 1960-х годов дотоле спокойная среда лучших журналистов всколыхнулась. Казалось, было сделано важное открытие. А заключалось оно в том, что газетно-журнальные статьи можно писать так, чтобы… они читались как роман. КАК РОМАН, улавливаете?! Традиционные рамки журналистики расширялись: оказалось, что в журналистике и нехудожественной прозе можно использовать весь арсенал беллетристов — от обычных диалогов до потока сознания — и применять эти разные приемы одновременно или один за другим… чтобы зажечь читателя и заставить его задуматься.
В романе "Стрела бога" (1964) классика нигерийской литературы Чинуа Ачебе (род. 1930) богатейшая этническая и фольклорная канва искусно переплетена с глубочайшими проблемами, возникшими при столкновении цивилизаций — африканских племен с их традиционным укладом и пришедшей на Черный континент западной культурой.В 2007 году Чинуа Ачебе стал лауреатом международной Букеровской премии.