Хент - [66]
«Здесь нельзя», — подумал он, не обращая внимания на руки, исцарапанные осколками гранита и кровоточащие.
Вардан был из тех натур, которых неудача возбуждает сильнее. Он торопился, так как солнце клонилось к закату, и через некоторое время темнота могла бы помешать его предприятию. Вдруг в голове его блеснула мысль: у него за седлом был аркан, к концу которого прикреплен свинцовый шар; это своеобразное оружие курдов. Достать этот аркан и применить его было делом нескольких секунд. Одним взмахом руки он бросил шар наверх, и конец аркана крепко зацепился за сучковатый ствол дерева, росшего недалеко от того места, где висел самоубийца. Затем, взявшись за другой конец веревки, он начал подниматься по ней быстро и ловко и через несколько минут очутился возле бездыханного тела. Каковы же были его гнев, ненависть, отвращение, когда он увидел, что это был Томас-эфенди. Он готов был сбросить это поганое тело в пропасть, чтобы разбить уцелевшие кости и сделать его пищей хищных зверей и птиц. Но великодушие не позволило ему поступить так жестоко. Он осторожно спустил тело по аркану, и вслед за ним спустился и сам.
Прежде всего Вардан внимательно осмотрел тело. Он нашел, что кости во многих местах были переломаны ударами о камни, голова и лицо были изуродованы до безобразия и покрыты кровью; но эфенди еще дышал. Этот злодей, причинивший Вардану так много горя, послуживший причиной гибели тысячи домов и опустошения целого края, в этом жалком состоянии тронул сердце Вардана.
Попадись он ему при других условиях, Вардан, пожалуй, не пощадил бы его.
Но теперь перед ним лежал несчастный, которому нужна была помощь.
Вардану не в первый раз приходилось помогать раненому, да и сам он бывал ранен, а потому всегда имел при себе предметы, нужные для перевязки. Первым делом он поспешил остановить кровь, текущую из ран, и перевязать голову и лицо.
Было уже совсем темно. Небо покрывалось черными тучами; сильный ветер и гром предвещали бурю.
Вардан подумал об убежище. Он поднял раненого на лошадь, привязал его и направился в соседнюю деревню, ведя за узду коня.
Молодой человек смутно догадывался, что могло побудить эфенди покончить с собою: видимо, наконец, раскаялся тот, из-за кого было пролито столько крови, кто явился причиной стольких несчастий.
Память не изменила Вардану. В темноте виднелись огоньки, это была деревня, но до нее было еще далеко. Дождь пошел сильнее. Вардан снял с себя бурку и осторожно прикрыл ею эфенди. Было очень поздно, когда он добрался до деревни, состоящей, как это обычно для всех курдских деревень, из жалких землянок.
Вардан подошел к первой лачужке, взялся за дверь и нашел ее незапертой. «Вот счастливый народ: не боится воров и спит с открытой дверью», — подумал он. В лачужке было темно; все спали. Вардан стал стучать, и через несколько минут женский голос спросил:
— Кто там?
— Божий гость.
Слова «гость» было достаточно для того, чтобы его приняли. Женщина зажгла свечу и пригласила его. Она была в длинной свисавшей до колен красной рубашке. Вардан и женщина внесли эфенди в комнату и уложили на тахту.
— Болен? — спросила хозяйка.
— Нет, ранен.
Услышав это, молодая женщина принесла ящичек, в котором хранились разные снадобья и несколько грубых хирургических инструментов.
Вардан верил лекарскому искусству курдов, однако поблагодарил женщину, сказав, что и он кое-что смыслит в этом деле и что сделал уже все, что нужно для раненого.
Этот ответ хотя и несколько огорчил молодую женщину, желавшую показать свое искусство, однако увидев, что раны больного перевязаны, она успокоилась.
— Теперь надо позаботиться о лошади; бедняжка осталась на дворе.
— Не беспокойтесь, — сказал молодой человек, — укажите только, где ее поставить.
Хозяйка взяла свечу и, проводив гостя, указала ему место. Вардан оглядел двор и, увидев низкий, покосившийся забор, спросил:
— Здесь не опасно?
— Какая опасность! «Вор у вора не крадет».
«Счастливые», — подумал Вардан.
Он осмотрел лачужку и увидел, что кроме молодой женщины и детей, спавших на полу, никого в доме не было. Но шум от беготни и разговор хозяйки с Варданом разбудили старуху — свекровь хозяйки, которая до того времени оставалась незамеченной. Она подняла голову, села на постели и спросила:
— Capo, это ты? Пришел наконец, сын мой?
— Это не Capo, — сказала молодая женщина, подойдя к ней ближе, — это гость.
Старуха, узнав, что пришел не сын, снова склонила голову на подушку и утихла.
— Глаз не сомкнет, все думает, что возвратился сын ее — мой муж.
— Где же он? — полюбопытствовал Вардан.
— Отправился в Баязет драться. В нашей деревне не найдется ни одного мужчины, все там. Я тоже всего два дня как вернулась, ходила за добычей.
— Много привезла?
— Немало. Надо быть довольным тем, что бог посылает.
«Свободная дочь свободного народа! — подумал Вардан. — Сколько жизни, сколько простоты в тебе! Чем ты виновата, что тебя научили смотреть на награбленное как на справедливо добытое! Если б ты воспитывалась в других условиях, то при твоих богатых возможностях была бы украшением человечества».
Вардан вернулся к эфенди и, осмотрев его, увидел, что тело было теплым. Дыхание стало правильнее, только по временам эфенди испускал глухие стоны, курдианка снова настаивала на том, чтобы осмотреть больного; Вардан уступил. Он знал, что курды сведущи в хирургии, так как для них раны и кровь — явление обыкновенное.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В детстве она была Софьей Олелькович, княжной Слуцкой и Копыльской, в замужестве — княгиней Радзивилл, теперь же она прославлена как святая праведная София, княгиня Слуцкая — одна из пятнадцати белорусских святых. Посвящена эта увлекательная историческая повесть всего лишь одному эпизоду из ее жизни — эпизоду небывалого в истории «сватовства», которым не только решалась судьба юной княжны, но и судьбы православия на белорусских землях. В центре повествования — невыдуманная история из жизни княжны Софии Слуцкой, когда она, подобно троянской Елене, едва не стала причиной гражданской войны, невольно поссорив два старейших магнатских рода Радзивиллов и Ходкевичей.(Из предисловия переводчика).
Роман «Серапионовы братья» знаменитого немецкого писателя-романтика Э.Т.А. Гофмана (1776–1822) — цикл повествований, объединенный обрамляющей историей молодых литераторов — Серапионовых братьев. Невероятные события, вампиры, некроманты, загадочные красавицы оживают на страницах книги, которая вот уже более 70-и лет полностью не издавалась в русском переводе.У мейстера Мартина из цеха нюрнбергских бочаров выросла красавица дочь. Мастер решил, что она не будет ни женой рыцаря, ни дворянина, ни даже ремесленника из другого цеха — только искусный бочар, владеющий самым благородным ремеслом, достоин ее руки.
Мрачный замок Лувар расположен на севере далекого острова Систель. Конвой привозит в крепость приговоренного к казни молодого дворянина. За зверское убийство отца он должен принять долгую мучительную смерть: носить Зеленый браслет. Страшное "украшение", пропитанное ядом и приводящее к потере рассудка. Но таинственный узник молча сносит все пытки и унижения - и у хозяина замка возникают сомнения в его виновности. Может ли Добро оставаться Добром, когда оно карает Зло таким иезуитским способом? Сочетание историзма, мастерски выписанной сюжетной интриги и глубоких философских вопросов - таков роман Мирей Марк, написанный писательницей в возрасте 17 лет.
О одном из самых известных деятелей Белого движения, легендарном «степном волке», генерал-лейтенанте А. Г. Шкуро (1886–1947) рассказывает новый роман современного писателя В. Рынкевича.
«На правом берегу Великой, выше замка Опочки, толпа охотников расположилась на отдых. Вечереющий день раскидывал шатром тени дубравы, и поляна благоухала недавно скошенным сеном, хотя это было уже в начале августа, – смутное положение дел нарушало тогда порядок всех работ сельских. Стреноженные кони, помахивая гривами и хвостами от удовольствия, паслись благоприобретенным сенцем, – но они были под седлами, и, кажется, не столько для предосторожности от запалу, как из боязни нападения со стороны Литвы…».