Хенрик-Уршула - [2]

К большому зеркалу я подходила с опаской. Боже мой, я что, в запое была всю жизнь? Вид у меня был - в гроб краше кладут. Нет, конечно, тридцать лет и есть тридцать лет, но не до такой же степени! Я глубоко вздохнула и стала приводить себя в порядок - за ширмой обнаружился умывальник, и через пару минут даже тошнота отступила. Я оправила платье, с удивлением отметив, что такого в моем гардеробе точно не было, и решительно направилась к двери - желание выяснить, что происходит, даже головную боль заглушило.

В маленькую гостиную я вошла в середине скандала. При моем появлении, спорящие резко замолчали и несколько неприлично уставились на меня. А я обрадовалась единственному знакомому лицу:

- Маришка! - Я подошла к ней и взяла ее за руки. - Девочка, а что с твоим лицом - с огорчением спросила я, отмечая потеки от слез и туши на хорошеньком личике. - Простите, пан, - спохватилась я и торопливо поздоровалась со стоящим в комнате мужчиной. Тот вежливо ответил и отошел в сторону большого стола.

- Мариша, не молчи, - позвала я, откашливаясь. Голос не слушался, прыгал, и я начала волноваться еще больше. - Что здесь происходит, и отчего ты плачешь?

- Панна Уршула, - шепотом позвала она. - А вы совсем ничего не помните?

- Вот, возьми платок, - нашла я чистый платочек в своей поясной сумочке. - А впрочем, я помогу...

- Панна Уршула, - повторила Мариша, и я на мгновение замерла.

- Я... Я помню, как был Большой Королевский Бал, - прерывисто вздохнула я, хватаясь за виски. Головная боль стала невыносима, и лавина каких-то непонятных образов, лиц, звуков, красок, накинулась на меня. Неожиданно очень близко оказался тот самый пан, с которым спорила Маришка, и сама Маришка обеспокоенно заглядывала мне в лицо, и я хотела сказать, чтобы они не беспокоились, и жаль доставлять им столько хлопот... Но не успела. Я вспомнила. Я все вспомнила. Спасительная чернота сама кинулась мне в лицо, насмешливо оставив за собой терпкий вкус беспомощности и какой-то приятной, необременительной зависимости от кого-то незлого и теплого.

***

- И я тебе не позволю ничего с ней делать, - истерично кричала рядом какая-то женщина. Замолчите все, дайте спать... Или это такой шумный сон?

- Я хочу пригласить к ней доктора. - Спокойный мужской голос не вызывал такого раздражения, как женский, но все же.

- Не нужен ей никакой доктор! Она сейчас поспит и все хорошо будет, - уже тише сказала женщина. - Теперь ты мне веришь?

- Начинаю, - хмыкнул мужчина. - Но в незаконную колдовскую практику поверить сложно, Агнешка.

- О, кто бы говорил, - с великолепным сарказмом отвечала женщина. - Мне говорит про незаконную практику Король Треф!

- Поэтому и хочу доктора позвать, - определенно, этот голос весьма приятен. - И сядь. Никто не выгонит твою благодетельницу на улицу. Я Король Треф, как ты сказала. А не какой-нибудь там Джокер.

- Пообещай, - мрачно и драматично потребовала нахальная девица, и я неодобрительно вздохнула. Разве можно так с мужчинами? Все знают, мужчины ненавидят обещания!

- Я обещаю, - медленно начал мужчина,- что покуда ты будешь на моих глазах и под моей опекой, эта женщина будет под защитой моей и моего Дома. Слово Короля Треф.

- Ненавижу тебя, - всхлипнула та, которую назвали Агнешкой. - Почему ты не даешь мне жить!?

- Да кто тебе не дает? - устало возмутился мужчина, - хотела на сцене плясать - пляши пожалуйста. Но в моем заведении. И под моим контролем.

- И для твоих Шестерок? - взвизгнула Агнешка.

- А чем мои Шестерки хуже твоей чистой публики? Много ты ее повидала, той чистой публики?

- Панна Уршула говорила, что искусство облагораживает всех! И вельможного князя, и простого солдата, и грубого крестьянина!

- Вот и облагородите, - подытожил мужчина. - Все. Точка. И помни про мое обещание.

***

Я тихонько брела вдоль стены - снова было темно, и я уже смутно понимала, где кончился сон, и началась реальность. Проснулась я снова в той же комнате, снова одна, и никто на мои негромкие призывы не отозвался - должно быть, все спали. И теперь я сама брела незнамо куда - просто потому что сидеть там одной в комнате, не было никакой душевной возможности, да к тому же приснился кошмар самого мерзкого свойства. Я прибавила шагу - впереди, в конце коридора, из под двери пробивалась полоска света. Дойдя до двери, я нерешительно постояла рядом, и уже собралась было развернуться обратно, как дверь распахнулась сама.

- Доброй ночи, панна Уршула, - негромко поздоровался хозяин кабинета.

- Доброй, - пробормотала я неверным голосом, и прищурилась на свет.

- Не окажете любезность? - дверь приоткрылась шире, и я нерешительно шагнула через порог.

- Простите, я не знаю вашего имени, - вымученно улыбнулась я - играть в любезности сил не было никаких, однако оборвать их тоже было решительно невозможно.

- Зовите меня Хенрик. Присаживайтесь.

Я осторожно опустилась в глубокое кресло и разгладила юбку на коленях.

- Мне кажется, вам нужно поесть, панна, - нахмурился Хенрик, и я невольно отвела взгляд, осознав всю двусмысленность своего положения. Я, конечно, не Княжна, чтобы беречь свою репутацию как зеницу ока, да и замужем была, но все же, есть ситуации, в которые незамужним женщинам лучше не попадать. К примеру, не оставаться на ночь у незнакомого мужчины. У некоторых знакомых мужчин, впрочем, лучше тоже не оставаться - мелькнула у меня мысль и я невольно усмехнулась.