Хэн Соло и гамбит хаттов - [22]

Но внезапно зашевелилось то, что Хэн принимал за груду старых, засаленных лохмотьев. Из них высунулась костлявая рука, принадлежащая несомненно человеческому скелету. Кореллианин мельком заметил почти беззубое увядшее лицо с крючковатым носом. Дряхлая карга, чьи глаза блестят от… чего? Наркотиков? Безумия? О нет!

Опять ? Да что стряслось со всеми бабульками на Нар Шаддаа? Так и липнут к молодым пилотам, совсем стыд потеряли!

Хэн попятился, но выпивка плохо действует на рефлексы, и он не успел. Из груды отрепьев стремительно выскользнула похожая на птичью лапу вторая рука и вцепилась ему в запястье.

– Хотите знать будущее, добрые господа? Хотите знать будущее? – пронзительно заверещала старушенция с неописуемым акцентом. – Наследница Вимы Санрайдер предвидит судьбу, добрые господа! За кредитку она расскажет, что ждет впереди.

– Отпустите!

Хэн сделал попытку вырвать ладонь из грязной клешни, но у почтенной бабули хватка была почище, чем у гундарка. Кореллианин порылся в карманах в поисках монетки, лишь бы избавиться от назойливой гадалки. Можно было оглушить бабулю, но прибегать к крайним мерам не хотелось. В таком возрасте даже заряд парализатора может убить.

– Вот! Держи свою кредитку и оставь меня в покое! – Хэн сунул монету ей в ладонь.

– Вима не нищая! – с достоинством возразила старуха. – Она швои деньги зарабатывает! Будущее предвидит, шудьбу говорит она! Вима знает, да, знает…

Хэн закатил глаза. Ладно хоть не пристает с любовью.

– Валяй.

– Ах, мой юный капитан!.. – заворковала бабка, разжимая ему кулак; сначала она с любопытством подслеповато щурилась Хэну на ладонь, потом взглянула в лицо. – Такой юный… столько лет впереди. Долгая дорога, шначала дорога контрабандиста, затем путь воина. Шлава ожидает тебя, о да! Но шначала – опашношть

увидишь, большая опашношть, да. Предательштво, да, предателынтво тех, кому ты веришь. Предательштво.

На секунду ее взгляд остановился на Мако. Молодые люди тоже переглянулись.

– Так значит, меня предадут, – нетерпеливо сказал Хэн. – А я разбогатею?

Бабка визгливо захихикала.

– О да, моя юный капитан! Благополушие придет к тебе, но лишь пошле того, как перештанет так тебя интерешовать!

Кореллианин хохотнул.

– Ну ты даешь! Я же раньше состарюсь. Кроме богатства, я ни о чем и думать не могу.

– О да-да, верно-верно, много шделаешь жа деньги. Но ешшо больше – ради любви..

– Не смеши! – терпение лопнуло, Хэн предпринял еще одну попытку вырваться. – Хватит грузить мне вакуум! Я сказал: хватит!

Он выдернул свою руку из сухих цепких пальцев.

– Спасибо за пшик, сумасшедшая старая ведьма! И не лезь ко мне.

Неуверенно держась на ногах, кореллианин побрел прочь; вуки и Мако Спине шли следом. Хэн услышал сдавленное ржание Мако и хихиканье Чубакки и оскалился. Эта древняя развалина выставила его дураком, полным и круглым идиотом! Пермакрит под ногами куда-то поплыл. Как хорошо было бы сейчас растянуться на кушетке (хотя пол тоже сойдет) и немного поспать!

Позади все так же кудахтала старая ведьма, бормоча очередную вселенскую чушь. Хэн едва помнил, как добрался до жилища Мако, а вот как свалился на диван, не помнил вообще. Заснул он мгновенно и на этот раз не видел снов.

А на следующее утро напрочь забыл и о старухе, и ее пророчестве.

Арук Хатт был занят делом, которое он любил больше всего на свете: подсчитывал свои прибыли. Могущественный хатт, глава клана Бесадии и его кажидика, склонился над мини-компьютером. Толстые пальцы тыкали в кнопки, заставляя машинку считать процент прибыли, которую можно получить через три года, основываясь на двадцатипроцентном годовом приросте продукта.

Увидев получившиеся график и цифры, хатт расхохотался, громогласно, раскатисто. Смех гулким эхом пролетел по обширному кабинету. Кроме Арука, в комнате не было ни единого живого существа. В углу металлически поблескивал его любимый дроид-секретарь, ожидающий знака хозяина.

Арук снова взглянул на график, моргая большими выпуклыми глазами. Он был стар, почти девятисот лет отроду, и тело его приобрело уже тучность, которая у большинства хаттов наступает по достижении среднего возраста. Передвигаться самому стало так трудно, что он почти перестал это делать. Даже постоянные предупреждения личного физиотерапевта, что ему грозят проблемы с кровообращением, не могли заставить Арука двигаться. Вместо этого он полагался на антигравитационные репульсорные салазки, с помощью которых он мог попасть куда угодно. Сани у Арука высшего качества, лучшие, какие можно купить за деньги. В конце-то концов, почему глава кажидика Бесадии должен в чем-то себе отказывать?

В то же время Арук не сибарит, не занимается постоянным услаждением своей плоти. Да, он почитатель вкусной, изысканной пищи и зачастую даже обжора, но он в отличие от некоторых хаттов не держит целые дворцы прислужников, исполняющих его малейшее – или самое извращенное – желание.

До Арука доходили слухи, что племянник Джилиака, Джабба, постоянно держит около себя на привязи несколько танцовщиц-гуманоидов – гуманоидов! Арук считал такие вольности безвкусными и экстравагантными. Клан Десилийик всегда отличался склонностью к плотским удовольствиям. Джилиак, надо признать, обладал большим вкусом, чем Джабба, но и он любил неумеренность в плотских удовольствиях ничуть не меньше своего племянника.