Хеллоуин - [22]
Он глубоко затянулся. Перед глазами все поплыло, и, чтобы не упасть, он ухватился рукой за забор. Головокружение стало проходить, и Глеб направился в сторону костела, темной громадой возвышающегося в противоположном конце площади.
– Эй, служивый! Выпить не желаешь? – Хриплый голос заставил его повернуть голову. На невысоком помосте в центре площади сидели четыре человека, один из которых держал в руках бутылку.
– Вы что тут делаете? – сурово спросил Глеб, подойдя поближе.
– Сам видишь, пьем, – улыбнулся щербатым ртом один из них, у которого вместо ног болтались короткие обрубки с торчащими из-под струпьев обломками костей. – И тебя можем угостить.
– Так, мужики! Валите по домам, покуда вас патруль не задержал!
– А у нас дома нет, служивый, – оскалился его сосед в глубоко натянутой вязаной шапочке с помпоном, под которой угадывались очертания странно деформированного черепа.
– Мы бродяги. Здесь переночуем, а поутру дальше тронемся, к своему последнему пристанищу, – добавил парень в телогрейке с торчащими отовсюду клочьями ваты, будто ее долго и старательно рвали собаки. – Выпей с нами, чего стесняешься? – Он протянул Глебу наполовину пустую бутылку, неловко зажав ее двумя сохранившимися на кисти пальцами.
– Да пошли вы… – Едва сдержав готовое сорваться с губ ругательство, Глеб повернулся и, пошатываясь, направился к костелу.
«Куда Гаврилкин смотрит? – раздраженно думал он, с трудом подавляя подступившую к горлу тошноту. – Ведь комендантский час никто не отменял, а тут в самом центре, на виду у всех пьянствуют какие-то уроды. И ни одного патруля поблизости нет».
– Стой! Руки вверх! – От резкого окрика Глеб вздрогнул и выронил кол.
От стены костела отделились три темные фигуры. В глаза ударил луч мощного фонаря.
– Это вы, товарищ политрук? Что с вами? Вам плохо? Это я, сержант Лисичкин. Узнали? – Сержант направил фонарь себе на лицо. – Может, проводить вас домой?
– Сам как-нибудь доберусь. А ты, сержант, лучше займись своим делом. Вон на площади какие-то забулдыги пьянствуют, а вы тут прохлаждаетесь.
– На площади? – удивился сержант, коротко кивнув стоящим за спиной Глеба солдатам, бросившимся выполнять приказание. – Да ведь мы проходили там только что. И не заметили ничего подозрительного.
– Ты что, Лисичкин, принимаешь меня за сумасшедшего?
– Никак нет, товарищ лейтенант, – вытянувшись по стойке смирно, отчеканил сержант. – Сейчас мои парни задержат этих алкашей. Пойдемте, посмотрим, кого там черти принесли.
Повернув за угол, они лицом к лицу столкнулись с возвращающимися солдатами.
– Товарищ лейтенант! – вскинул руку к ушанке тот, что был повыше ростом. – По вашему приказанию…
– Короче, рядовой! – недовольно поморщился Глеб.
– Мы осмотрели площадь, – несколько смутившись, произнес парень, – и не обнаружили ничего подозрительного. Только трупы бандеровцев, которые вчера для опознания выложили. А больше никого. И следов никаких, кроме ваших, там нет.
С некоторым удивлением Глеб огляделся. С неба, затянутого низкими светло-серыми тучами, срывались редкие снежинки, успевшие тонким слоем покрыть мерзлую землю, на которой темнели следы сапог.
«Может, действительно померещилось?» – подумал он, поднимая кол.
– Товарищ политрук, – неуверенно произнес сержант, – разрешите, мы вас проводим до дома? Время позднее, а в окрестных лесах полно бандитов.
«И этот меня тоже трусом считает, – с огорчением понял Глеб и, попытавшись придать голосу уверенность, отрубил: – Выполняйте свою задачу! Я советский офицер, и мне не пристало ходить по своей земле с охраной!»
Резко повернувшись через левое плечо, он решительно шагнул вперед, чувствуя спиной удивленные взгляды красноармейцев.
«Ну вот, почти добрался. – Политрук остановился посреди гравийной дороги, пересекающей заметенное снегом поле, в конце которого темнела дубовая роща. – До кладбища отсюда не более километра. – Он полной грудью вдохнул свежий морозный воздух, чувствуя себя почти трезвым. – Сейчас перекурю, сделаю свое дело – и быстренько домой. Может, еще удастся покемарить часок-другой».
Зажав кол под мышкой, Глеб достал из кармана папиросу. Сделав несколько глубоких затяжек, он чертыхнулся, возмущаясь дерьмовым качеством табака, и с удивлением огляделся вокруг. Ему неожиданно показалось, что стало светлее. Все окружающее выглядело теперь четче и контрастнее, как будто исчезла пелена перед глазами. Он тряхнул головой и бодрым шагом двинулся вперед.
«Это еще что такое? – удивился Глеб, неожиданно заметив уныло бредущую навстречу фигуру. – Похоже, кто-то из наших. И к тому же изрядно навеселе. Наверное, возвращается от бабы после весело проведенной ночки. Однако в той стороне нет никаких населенных пунктов. Только кладбище».
Внезапно Глеб почувствовал холод под ложечкой.
– Чушь какая! – усмехнулся он, пытаясь побороть страх. – Покойники по дорогам ночами не разгуливают!
Собрав в кулак всю свою волю, он сделал шаг вперед, оказавшись лицом к лицу с солдатом, одетым в старенькую полевую форму.
– Стой! Ты что, так наклюкался, что ничего не видишь дальше своего носа? Или забыл, как нужно отвечать, когда к тебе обращается старший по званию?!
13 авторов.13 рассказов и повестей.13 серийных убийц и маньяков.Создатели антологий-бестселлеров «Самая страшная книга 2014» и «Самая страшная книга 2015» представляют новый уникальный проект – сборник, целиком и полностью посвященный, пожалуй, самой ужасающей теме современности.Писатели, работающие в жанре «хоррор», заглянули на свой страх и риск в кровавую бездну человеческого безумия – и готовы поделиться с вами теми кошмарами, которые в этой бездне увидели.Не для слабонервных. Не для детей. Не для беременных.Будь осторожен, читатель.
«Этопять», как пишут в Интернете. Это юбилейная пятая ежегодная антология лучших новых рассказов в жанре хоррора, мистики и триллера. Книга, пропустить которую вы не имеете права. Это девятнадцать – «волшебное» число Стивена Кинга – девятнадцать историй, от которых мурашки бегут по коже. Это сто – сто процентов ужасов и кошмаров прошлого, настоящего, будущего, среди которых наверняка есть и ваш персональный кошмар. Это три. И это тысячи. Три слова – Самая Страшная Книга, – которые стали паролем доступа в мир сверхъестественного для тысяч и тысяч читателей. Мы вновь открываем портал в темное измерение.
Монстров не существует!Это известно каждому, но это – ложь. Они есть. Чтобы это понять, кому-то достаточно просто заглянуть под кровать. Кому-то – посмотреть в зеркало. Монстров не существует?Но ведь монстра можно встретить когда угодно и где угодно. Монстр – это серая фигура в потоках ливня. Это твари, завывающие в тусклых пещерах. Это нечто, обитающее в тоннелях метро, сибирской тайге и в соседней подворотне.Монстры – чудовища из иного, потустороннего мира. Те, что прячутся под обложкой этой книги. Те, после знакомства с которыми вам останется лишь шептать, сбиваясь на плачь и стоны, в попытке убедить себя в том, что:Монстров не существует… Монстров не существует… Монстров не существует…
Мифический Жнец, старуха с косой, гниющие зомби или просто увядший цветок – у смерти много лиц, но ее настоящий лик никому из живых неведом. Смерть – Великое Неизведанное. Смерть – Великое Неизбежное. И как все незнакомое, но грядущее – смерть пугает. В этой антологии собраны рассказы и повести о смерти и мертвецах. От самых экзотических (хоррор-вестерн от Максима Кабира, самурайский эпос Дмитрия Костюкевича) до простых, каждому понятных и близких (истории Алексея Шолохова и Майка Гелприна). И даже без черного юмора не обошлось, и некрореализму в традициях Мамлеева есть место на страницах этой книги. Ведь у смерти так много лиц… Вот они, перед вами, эти лица.
В 1983 году впервые прозвучала песня «Гоп-стоп», профкомы начали запись желающих купить «москвич» в кредит и без очереди, цены на нефть упали на четвертый год афганской кампании в полтора раза, США ввели экономические санкции против СССР, переместили к его границам крылатые ракеты и временно оккупировали Гренаду, а советские войска ПВО сбили южнокорейский «боинг».Тринадцатилетний Артур живет в лучшей в мире стране СССР и лучшем в мире городе Брежневе. Живет полной жизнью счастливого советского подростка: зевает на уроках и пионерских сборах, орет под гитару в подъезде, балдеет на дискотеках, мечтает научиться запрещенному каратэ и очень не хочет ехать в надоевший пионерлагерь.
«Возвращение “Пионера”» – новый роман Шамиля Идиатуллина, писателя и журналиста, дважды лауреата премии «Большая книга», автора романов «Город Брежнев», «Бывшая Ленина», «Последнее время». В 1985 году трех школьников отбирают для участия в секретной космической программе «Пионер». Подростки должны помочь человечеству покорить Вселенную, а прежде – спасти его от смертельной угрозы. И это только начало испытаний. Когда они вернутся на Землю, то обнаружат, что попали в далекое будущее, где их никто не знает, где не существует их страны и где не осталось почти ничего, чем они дорожили и ради чего шли на жертвы.
Коллеги называют его «отцом русского хоррора». Читатели знают, прежде всего, как составителя антологий: «Самая страшная книга 2014–2017», «13 маньяков», «13 ведьм», «Темные». Сам он считает себя настоящим фанатом, даже фанатиком жанра ужасов и мистики. Кто он, Парфенов М. С.? Человек, который проведет вас по коридорам страха в царство невообразимых ночных кошмаров, в ту самую, заветную, «Зону ужаса»…Здесь, в «Зоне ужаса», смертельно опасен каждый вздох, каждый взгляд, каждый шорох. Обычная маршрутка оказывается чудовищем из иных миров.
В книге собраны предания и поверья о призраках ночи — колдунах и ведьмах, оборотнях и вампирах, один вид которых вызывал неподдельный страх, леденивший даже мужественное сердце.
Двадцатые — пятидесятые годы в Америке стали временем расцвета популярных журналов «для чтения», которые помогли сформироваться бурно развивающимся жанрам фэнтези, фантастики и ужасов. В 1923 году вышел первый номер “Weird tales” (“Таинственные истории”), имевший для «страшного» направления американской литературы примерно такое же значение, как появившийся позже «Astounding science fiction» Кемпбелла — для научной фантастики. Любители готики, которую обозначали словом “macabre” (“мрачный, жуткий, ужасный”), получили возможность знакомиться с сочинениями авторов, вскоре ставших популярнее Мачена, Ходжсона, Дансени и других своих старших британских коллег.
Сережа был первым – погиб в автокатастрофе: груженый «КамАЗ» разорвал парня в клочья. Затем не стало Кирилла – он скончался на каталке в коридоре хирургического корпуса от приступа банального аппендицита. Следующим умер Дима. Безалаберный добродушный олух умирал долго, страшно: его пригвоздило металлической балкой к стене, и больше часа Димасик, как ласково называли его друзья, держал в руках собственные внутренности и все никак не мог поверить, что это конец… Список можно продолжать долго – Анечка пользовалась бешеной популярностью в городе.