Хелена Рубинштейн. Императрица Красоты - [79]

Прием им был оказан самый теплый. Вечером в день приезда швейцарские друзья пригласили их в самый лучший ресторан города – Kroninhaller. По такому случаю шею Мадам украшал каскад рубинов, притягивающих всеобщее внимание. Никто, кроме Патрика, не знал, что это были «дорожные рубины». Настоящие, которые она называла «хорошими», никогда не покидали сейфа, кроме как в Париже или Нью-Йорке. Некоторые самые роскошные и самые ценные украшения имели дубликат, «обманки», как она говорила. «Я люблю, когда их много, остальное не так важно, настоящие или фальшивки – какая разница!» Но фальшивки завораживали так же, как и настоящие камни, и тем вечером госпожа Бауэр не сводила глаз с «дорожных рубинов».

Kroninhaller был пивным рестораном. Облицованный мрамором зал был разделен на множество маленьких кабинетов, где стояли кожаные диваны. Этот ресторан очень нравился художникам – Миро, Кандинскому и Браку, многие писатели там тоже бывали. Когда Джеймс Джойс жил в Цюрихе, он часто приходил туда, как и доктор Фрейд. Хозяйкой Kroninhaller была фрау Цумстег, тучная женщина, очень близорукая и серьезная. Она вела дела вместе с сыном, который был поклонником постимпрессионизма и кубизма и собрал очень интересную коллекцию картин. Именно здесь, в зале Kroninhaller, тонущем в сигарном дыму, встретились гигант Боннар и Хуан Грис[124].

Во время обеда фрау Цумстег с сыном подошли к столику Хелены, за ними следовал еще какой-то человек.

– Моя мать – одна из ваших поклонниц, – сказал молодой человек. – Я – Густав Цумстег. – Потом, указав на человека, сопровождавшего их, произнес: – А это Кристобаль де Баленсиага.

У Мадам перехватило дыхание. Ей только что представили «идальго, которого никто не видел».

– Невероятно! Сегодня я надела одно из ваших платьев, а ему по меньшей мере лет десять. Взгляните…

Она поднялась и, потеснив господина Бауэра на край дивана, пригласила Баленсиагу сесть рядом. Она представляла его совершенно другим. Он был одет в костюм из темно-синей саржи с белым шелковым галстуком и носил очки с толстыми стеклами. Одежда только подчеркивала его необыкновенную бледность. Мадам и «идальго, которого никто не видел», обменялись любезностями, а потом Хелена, никогда не забывающая о делах, предложила ему работать вместе. В это время Густав Цумстег объяснял Патрику и супругам Бауэр, что он только помогает матери вести дела ресторана, но большую часть времени занимается совершенно другим. Он изготавливает редкие ткани для самых известных парижских кутюрье. Он был владельцем бутика Abraham et Compagnie, куда с тех пор стали часто наведываться Мадам с Патриком, потому что Патрик и Густав очень быстро подружились. Мадам обожала покупать там ткани по оптовой цене, а затем отправлять их своей парижской «белошвейке».

На следующее утро Патрик застал Хелену в постели, обложенную, как всегда, подушками, в компании Халины Медер. Дамы пили пиво. Удивленному Патрику объяснили, что, по мнению Медер, пиво после горячего кофе оказывает удивительно бодрящий эффект.

Дамы обсуждали на польском покупку земли для строительства завода. Потом Мадам быстро собралась, и все трое поспешили в машину Халины, чтобы успеть на встречу. Как и при визите к Ван Донгену, Хелена похлопывала по сумочке, уверенная, что, «покупая землю, нельзя упустить время».

Покупка земли совершилась в мгновение ока, а затем дни проходили в обсуждениях проектов с архитекторами, осмотре предварительных построек и изучении местности. Хелена Рубинштейн поручила пост директора молодому человеку по имени Чарльз Зелль, который до этого благополучно делал карьеру в швейцарской косметической фирме Juvena. «У них все очень хорошо получается! – утверждала Мадам. – Слишком хорошо…» Молодому человеку она предложила баснословную зарплату, к чему прилагалась еще возможность бесплатных поездок во Францию, Англию и Соединенные Штаты за счет компаний, работающих в этих странах. Чарльз Зелль согласился. Это не было единственным случаем: Хелена часто переманивала хороших сотрудников у конкурентов, всегда предлагая такие условия, что от ее предложения невозможно было отказаться…

Глава 28. Мадам больна

После Цюриха Мадам решила срочно отправиться в Рим. Несмотря на снежную бурю, Халина Медер поехала ее провожать. Раздавая необходимые чаевые, чтобы получить место в первом классе, Мадам и Халина все время обменивались непонятными фразами на польском. Наконец пришел час расставания, и женщина-«террор» крепко обняла Хелену на прощание. Мадам не переносила, когда к ней прикасались, и тяжело дыша опустилась на сиденье, как и всякий раз все-таки испытывая облегчение после удачно завершенных дел.

Она не спала всю ночь, а рано утром рассказала Патрику, что читала Библию.

– В каком переводе? – удивленно спросил он.

– В переводе какого-то шарлатана. Эта книга полна здравого смысла, и я с толком провела время. Пойдемте завтракать.

Выходя из купе, Патрик не удержался и краем глаза посмотрел на стол, чтобы увидеть имя «шарлатана»: там лежал труд по диетологии Гейлорда Хаусера. Во время завтрака Хелена все время чихала, отчего страшно сердилась и жаловалась, что простудилась в Цюрихе.