Хазарская охота - [11]

Старые часы с потускневшей от времени бронзовой птицей пробили десять раз. Дон Рауль запер подвал, оседлал старенький велосипед и, тихо позвякивая спицами, поехал к воротам, отделявшим имение от городской площади.

Близилось Рождество, и небо над городом тряслось от выстрелов, взрывов хлопушек и фейерверков. На старинных площадях было тесно от праздничных лотков. У Королевских ворот распевали монахини из монастыря святого Фомы. В эти рождественские дни телеграф работал круглосуточно, и красивая девушка с живой розой в вырезе платья приняла у дона Рауля телеграмму. Старый библиограф не пользовался мобильным телефоном и даже заказчика, Карлоса Альведо, вызвал по старинке – срочной депешей.

* * *

Ожидая приезда заказчика, дон Рауль прохаживался по вестибюлю библиотеки. Глядя на потолок и стены в старинных гравюрах, он собирал всю свою эрудицию, чтобы встретить заказчика горячей поздравительной речью.

Около полуночи за стеной мягко прошелестели шины, яркий свет фар разрезал пространство внутреннего дворика и уперся в стену библиотечного хранилища. В темноте, под мандариновыми деревьями мелькнула белоснежная рубашка Карлоса Альведо, вернее обозначились ее рукава, все остальное сливалось с ночным сумраком. Должно быть, в машине было жарко – Карлос снял черный длиннополый пиджак и остался в пикейном жилете и широких брюках, немного убавлявших габариты его грузного тела.

У дона Карлоса были длинные, черные, как смоль, вьющиеся волосы и густая длинная борода. Ему было лишь чуть за сорок, но набрякшие мешки под глазами, лиловые мясистые губы и нос в сиреневых прожилках свидетельствовали о разбитом здоровье.

– Ну-с, что случилось? Отчего такая спешка? – пробурчал Альведо, отирая платком лоб.

Библиограф молча указал на приборный столик, где под лампой синего света лежала разогнутая и прижатая стеклом рукопись.

– Что это? – сухо осведомился заказчик.

– Письмо знаменитого Тоху-Боху, старейшины торговой общины Итиля. До сих пор он считался легендарной личностью, как множество мессий и светлых умов, посетивших наш народ в годы рассеяния.

– Ближе к делу. Через несколько часов я должен быть на Мальте, – Альведо посмотрел на часы с птицей.

– Конечно, конечно. Я не отниму у вас много времени, – немного обиженно прошептал библиограф. – Итак, это письмо говорит о судьбе хазарских сокровищ, спрятанных в горах Северного Кавказа, на территории современной России, точнее в горах Чечни…

– Вам нужны сокровища? – изумился Альведо. – Не хватает денег?

– Речь идет вовсе не о деньгах! – с обидой прошептал библиограф. – Во время крушения Хазарского царства все сокровища Второго Храма – Скиния Завета, Ковчег Яхве и множество других реликвий были безвозвратно утеряны, но память о них передавалась по тайной цепи мекаббалим. Все тайное в свой срок становится явным. Акумы[4] тоже догадывались о их существовании. Эти святыни искали гитлеровцы, когда как одержимые штурмовали Эльбрус. А с каким упорством немецкие археологи вели раскопки на развалинах хазарского Саркела!

– Вы полагаете «арийцы» нуждались в семитских святынях? – усомнился Альведо.

– Да… c Ковчегом Завета Божьего связано немало тайн. Одна из них – язык Откровения и алфавит, которыми они были написаны. Есть предположения, что это был язык высокоразвитой расы, некогда обучавшей египтян. Кто они были? Атланты? Лемурийцы? Или пресловутые Арии? Как бы то ни было, в Ковчеге Завета сокрыта тайна всей нашей цивилизации и мистического первородства народов!

– Вы читали последние газеты? Какой-то генерал поднял мятеж на Кавказе, а вы толкуете о сокровищах! – нахмурился Альведо. – В горах идет война!

– Война – самое лучшее время для обретения сокровищ, и уж вы, финансисты, знаете об этом лучше других, – скромно потупившись, заметил Рауль. – Судите сами – если победят чеченцы, то найденное сокровище будет немедленно национализировано, а если победят русские, то их пограничники будут отслеживать любое передвижение по горам, поэтому в наших интересах, чтобы эта война длилась подольше.

– Простите, дон… – нахмурился Альведо, роясь в бумажнике.

– Рауль, – подсказал библиограф.

– Я деловой человек, и поиск кладов – не мой профиль. Наше сотрудничество с вами – моя дань теням предков, не больше. Если письмо действительно важное, я могу продать его Мадридскому университету или еще кому-нибудь. Помогите назначить цену, и я возьму вас в долю.

– Нет-нет, ни в коем случае. – Из глаз дона Рауля брызнули желтоватые слезы, этот цвет они приобрели от библиотечной пыли и походили на посмертные слезы, которые изредка испускают мертвые, обиженные живыми.

– Ничьи руки, кроме священной династии не должны коснуться Арон-Ха-Брит, Ковчега Свидетельства! – библиограф внезапно умолк, как проговорившийся шпион.

– Вот что – считайте, что вы не открывали этого письма! – Дон Карлос быстро чиркнул в чековой книжке. – Возьмите чек, я надеюсь, это с лихвой вознаградит вас за труды. Больше в ваших услугах я не нуждаюсь.

В ту ночь драгоценный манускрипт остался лежать на приборном столе, как пришпиленная бабочка. Дон Рауль погасил лампу и покинул библиотеку ранним утром, чтобы направить еще одну телеграмму, на этот раз на остров Крит.