— Стой! — крикнул Артем. — Ты куда?!
Услышав за собой топот, Алымов обернулся и предупреждающее повел стволом: дескать: не мешайте, я сам!
— С ума сошел! — заорал Артем. — Стой, сказал!
Сзади тоже орали: должно быть, все, кто заметил их неожиданный рывок в сторону зарослей.
Алымов наддал, припустив в полную силу (и силы-то эти у него откуда взялись? только что едва ноги волочил), — бежал быстро и дробно, как конь, изредка улучая мгновение, чтобы обернуться и снова по-дружески пригрозить стволом: не мешайте, дескать, по-хорошему прошу: я сейчас сам все сделаю и вернусь!..
Метрах в сорока от кустов, обернувшись напоследок, он запнулся и полетел на камни, гремя железом и кувыркаясь.
Успел встать на четвереньки — но тут на него обрушился Артем.
Алымов бешено извивался, вырываясь и хрипя.
— Пусти, сука!.. Все равно!.. Все равно поквитаюсь!.. Ты чо, пусти!.. — сквозь стиснутые зубы. Слюна пузырилась в углах губ, то и дело взблескивала стальная фикса.
Изловчившись, Артем отвесил ему одну за другой две мощные плюхи.
И отпустил.
— Сдурел?!
Алымов сел, удивленно мотая головой и опуская ее все ниже.
Закрыл глаза ладонями и завыл.
— Да ладно, — тяжело дыша, сказал Артем. — Успокойся!
Алымов привалился к его плечу, обхватил руками, ткнулся лицом в ворот.
Зной медленно плыл по котловине. Бурые камни дрожали.
Алымов рыдал. Слезы обжигали шею.
Артем гладил его по спине и одновременно держал, не пуская, потому что время от времени Алымов снова начинал вскрикивать и рваться.
— Ладно тебе… перестань!
Чувствовал его тепло, жар слез — и вдруг вспомнил старое, больничное. На одно лишь краткое мгновение — но так отчетливо, будто случилось только что.
— Ладно, ладно, — повторил он, зажмуриваясь, чтобы не видеть света. — Ладно тебе, хватит!
