Хайм - [9]

– Но что же вы не садитесь? Пожалуйста… Вот кола, вот еда… надеюсь, еще не слишком остыло. И не выдохлось. Хотя можно заказать снова. Пожалуйста.

Мальчик вскарабкался на стул в два приема, как делают дети с богато прорисованным набором движений: сначала встал на сиденье коленками и лишь потом, устроившись и свесив ноги, принялся болтать ими с характерной беспечностью пятилетнего ребенка. Его чрезвычайно развитая мимика сразу приковывала внимание; пожалуй, в нее было вбухано не меньше хайлеров, чем в мою – а я-то наивно полагал свой арсенал выразительных средств едва ли не рекордным! Постум воткнул в стакан соломинку и стал сосредоточенно втягивать в себя колу. Он выглядел довольным, так что я мог переключиться на мать.

– Здесь не слишком презентабельно, правда?

Если вам не нравится, можно пойти в другое место. Например, в итальянский ресторан. Там уютно и не так шумно. Это недалеко.

Трай снова пожала плечами. В отличие от сына она реагировала довольно скупо, как будто все семейные деньги ушли на него, оставив в ее распоряжении лишь самый примитивный ассортимент. Пока что она даже ни разу не улыбнулась: лицо женщины сохраняло сугубо нейтральную гримаску, одну из основных, бесплатных.

– Нет-нет, – проговорила она, глядя на мальчика. – Постуму нравится.

– А вам? – не удержался я.

Она повернула ко мне лицо, снова не потрудившись хотя бы из вежливости изменить его выражение.

– А мне все равно. Важен тут именно Постум.

Вы не согласны?

Я улыбнулся, мобилизовав для этого самую добрую свою улыбку.

– Согласен, конечно, согласен. Мне тоже кажется, что главную роль в семье играют дети. Тем более такие симпатичные…

Трай кивнула. Над столиком повисло неловкое молчание – видимо, она, как и я, затруднялась с продолжением разговора. Не знаю, чем бы это кончилось, если бы мальчишка не взял инициативу на себя.

– А ты так умеешь? – сказал он и вдруг подмигнул, не выпуская соломинки изо рта.

К счастью, моя снаружистка как раз накануне приобрела для меня эту способность, причем на оба глаза. Мог ли я представить, что это никчемное, редко где применимое умение сыграет такую роль в моей жизни?

– Конечно! – я уверенно подмигнул в ответ. – А вот и другим глазом. Сам-то ты умеешь другим?

Мальчик восторженно раскрыл рот, едва не уронив соломинку на пол.

– А можно и другим? Вот здорово! Мама, я тоже хочу. Купишь мне и другим?

Трай кивнула.

– Конечно, Постум. Купим и другим… – она повернулась ко мне и наконец-то сменила нейтральное выражение лица на другое, столь же стандартное, но более благожелательное. – Что вы еще умеете?

Вопрос выглядел чересчур прямым, чтоб не сказать грубоватым.

– Честно говоря, не так уж и много, – вызывающе ответил я. – Работаю в области рекламы. Заработок средний, ближе к скромному. Живу один, в собственном доме. Не дворец, но на троих хватит. Езжу на общественном транспорте. Вот, пожалуй, и все. Так что если вы ищете богатого мужа…

– Нет-нет, – перебила Трай. – Денег нам хватает.

– Понятно, – согласился я, выразительно оглядываясь на обжорку. – При таких запросах это неудивительно.

Женщина снова нацепила свою нейтральную маску.

– Не в этом дело, господин Найт. Мы и в самом деле не нуждаемся.

– Мама думает, что мне нужен папа, – вмешался Постум. – Ты любишь зоопарк?

Я присвистнул.

– Кто же не любит зоопарка?

– О! Ты еще и свистишь… – завороженно проговорил мальчик.

Теперь он не отрывал от меня глаз. По-моему, ему нравилось то, что он видел. В чем я никак не был уверен, так это в симпатии его чопорной мамаши. Через несколько минут она поднялась со стула, давая понять, что аудиенция подошла к концу. Я настоял на том, чтобы проводить их на улицу – не из галантности, которая выглядела неуместной ввиду явно неудавшегося знакомства, а просто потому, что не мог вынести дальнейшего пребывания в проклятой забегаловке. У тротуара была припаркована дорогущая спортивная машина – их машина. Это добило меня окончательно: все мое имущество, включая дом и драгоценную коллекцию мимики и интонаций, не стоило и трети такой роскошной тачки.

Трай села в машину, кивнув на прощание с тем же нейтральным выражением, с которым садилась за стол при первой и, видимо, последней нашей встрече. Зато Постум махал мне рукой из окна, пока они не скрылись из виду, свернув в направлении берегового шоссе. «На пляж, куда же еще… – подумал я, расслабляя узел галстука. – Ну ты попал, братец… бывают в жизни неудачные свидания, но чтоб настолько…»

Как всегда в таких случаях, я тут же сорвал злость на своей недотепе-снаружистке. Вряд ли Она была виновата в моем провале хоть краем, но так уж у нас заведено, ничего не попишешь.

– Что, получила? – процедил я, не видя, но ощущая Ее постылое присутствие, да-да, ощущая его всеми своими тщательно подобранными чувствами, всем своим тонко прорисованным существом. – Ты, чертова жаба, никчемная жирная заика. Получила? Хотела чего попроще, да? Чтоб без лишних запросов, да? Чтоб ничего не мешало – ни деньги, ни амбиции – ничего! Чтоб в чистом виде – семья, ребенок… Но нет такого в природе, поняла? Не только в твоей наружной дыре, но и здесь, в Хайме. Не бывает. Даже когда ты получаешь письмо без эпитетов и согласие познакомиться через Макдональдс. Потому что за все нужно платить, особенно такой безнадежной лузерше, как ты. Потому что ты ухитряешься проиграть даже в дешевой обжорке – единственном месте, где тебе дозволено выложить карты на стол. Потому что даже там ты ухитряешься учудить какую-нибудь идиотскую штуку – например, вырядить меня в этот чертов английский костюм, когда все вокруг потеют, дышат и жрут в засаленных шортах и футболках с воротом, растянутым до пупа. И что в итоге? В итоге жизнь уезжает от тебя с ветерком на Ламборгини, а ты остаешься на обочине – одинокая и обосранная с ног до головы. Тьфу! Тьфу на тебя!..