Хаус и философия: Все врут! - [38]
Этика заботы утверждает наши обязанности перед другими людьми, придает значение переживаниям тех, кто заботится, и тех, о ком заботятся, и доказывает, что самоидентичность достигается через отношения человека с другими.[101]
Работа Кэмерон убедительный пример влияния этики заботы на врачебную практику. Она из всех сил старается установить доверительные отношения с пациентами, последовательно выступает на их стороне и отказывается хитрить, лгать и давить на них ради чего бы то ни было, даже когда ей приказывают так делать. Как отмечает Хаус, Кэмерон, столкнувшись с проблемой, всегда пытается найти решение, которое причинило бы минимальный вред всем сторонам: «Несложно догадаться, что ты бы попыталась придумать такое решение, при котором никому не будет больно» («Тяжелая» (1/16)).
Эллисон ценит свои отношения с пациентами, и ее способность искренне о них заботиться забавляет, обескураживает и раздражает Хауса. В своей профессиональной деятельности она руководствуется чувством ответственности за пациентов, несмотря на их недостатки, сомнительный моральный облик и темное прошлое. В «Информированном согласии» Хаус рассказывает Кэмерон, что их пациент, Эзра Пауэлл, ученый с мировым именем, когда-то проводил опыты на младенцах, вводя им в кровь радиоактивные вещества. Хаус подкидывает эту информацию в надежде, что Кэмерон перестанет так печься о пациенте:
Кэмерон. И вас это не возмущает?
Хаус. Неважно, что я думаю. Важно, что думаешь ты.
Кэмерон. Развенчали его в моих глазах и думаете, что я буду вам помогать? Ошибаетесь. Пациент поступил плохо, но это ничего не меняет. Он по-прежнему заслуживает право распоряжаться собственным телом.
Кроме того, Эллисон умеет распознавать и удовлетворять специфические потребности других людей, возникающие в контексте отношений «доктор — пациент». Похоже, Хаус завидует этой способности, но не может (или не хочет?) развивать ее у себя. Так, в эпизоде «Материнство» команда наперегонки со временем пытается определить возбудителя эпидемии, поразившей новорожденных. Чтобы не дать инфекции распространиться, родителям запрещено контактировать с детьми. Кэмерон, в защитной одежде и перчатках, вместе с Чейзом снимает показания приборов у одного из младенцев и замечает, что из-за стеклянной стены изолятора на них смотрят родители девочки. Мы понимаем, что она мгновенно прониклась их переживаниями, когда говорит Чейзу: «Представь, каково это — не иметь возможности прикоснуться к собственному ребенку!» Чтобы обеспечить родителям хотя бы мимолетный контакт с больным ребенком, Кэмерон просит их подержать девочку, пока медсестра меняет ей пеленки. Хаус предполагает, что эмпатия Кэмерон объясняется скорее тем, что она сама побывала в сходной ситуации, чем особенностями ее характера:
Хаус. Чейз рассказал мне, как ты предложила родителям подержать младенца. Откуда ты это взяла? Потеряла кого-то? Потеряла ребенка?
Кэмерон. Умеете вы быть настоящим ублюдком…
Вторую попытку Хаус делает в «Будь что будет»:
Хаус. Ладно, сдаюсь! Так кто это был? У кого в твоей семье были проблемы с лишним весом?
Кэмерон. Вы думаете, что я могу заботиться о пациенте, только если знаю кого-то с такой же проблемой?
Хаус не верит, что отношения между врачом и пациентом обязывают первого заботиться о последнем. В тех редких случаях, когда Хаус проявляет заботу о пациенте, это объясняется неким сходством между ними. Например, на возникновение связи между Хаусом и Патриком («Недоумок») влияет общая любовь к игре на пианино. Аналогично собственный опыт внезапно обрушившейся инвалидности помогает Хаусу найти подход к Марку («Принцип необходимого знания» (2/11)). Если же такой параллели Хаус провести не может, пациент его, похоже, вообще не заботит.
В то время как для нашего любимого доктора (в абсолютном большинстве случаев) пациент — абстрактный индивид, Кэмерон видит каждого в сложной сети семейных и социальных отношений. Когда речь идет о принятии моральных решений, этика заботы заставляет прислушиваться к требованиям тех, о ком мы заботимся, и избегать причинения им вреда. Для Кэмерон этот принцип настолько важен, что она приходит в ярость, когда лесбиянка Ханна соглашается на пересадку части печени от своей подруги Макс, с которой втайне уже решила расстаться («Не будите спящую собаку») и упрекает Ханну в эгоизме и отказе признать свои обязательства перед Макс.
Кэмерон. Тебя совсем не волнует, через что сейчас проходит Макс? Ей в прямую кишку засовывают трубку. Потом из ее желудка возьмут мазок. Ей будет больно, очень больно. Но это ничто по сравнению с тем риском, на который она идет, ложась на операцию. Ты ведь совсем не любишь ее, так ведь?
Ханна. Я от нее ухожу не потому…
Кэмерон. Я не говорю о разрыве, я говорю об операции. Если бы ты хоть немного о ней заботилась, ты бы не позволила ей пойти на это вслепую.
Ханна. А ты бы сказала?
Кэмерон. Да.
Ханна. И умерла бы?
Вопрос Ханны подводит нас к еще одной важной проблеме:
Не чрезмерна ли забота Кэмерон?
Большинство феминисток оценили концепцию этики заботы как важный вклад в философию, поскольку она описывает женский опыт и вводит его в ту область знаний, где женщинам, по большей части, до сих пор не находилось места. Разумеется, и у этики заботы нашлись критики. Многих феминисток беспокоит (и вполне оправданно!), что, если теорию, базирующуюся на такой типично женской черте, как заботливость, ставить выше других видов морального суждения, женщины могут решить, что они должны заботиться о других всегда и везде, даже во вред себе.
История повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй – как путешествие. Иногда прошлое сравнивают с чужими странами. Скорее хватайте паспорт, путешествие начинается! Вилли, Эктон и Голдблат (ВЭГ) покажут вам самые прекрасные моменты человеческой истории и вернут домой в целости и сохранности. Мы уверены, что повторный виток истории должен быть не фарсом, а праздником! Если вас привлекает идея такого времяпрепровождения, то эта книга как раз для вас! Прочувствуйте все великолепие феодальной Англии под предводительством Генриха VIII и Франциска I, посетите Всемирную выставку 1851 года, изучите викторианскую Англию и повеселитесь на Фестиваль Вудсток в штате Нью-Йорк!
В условиях сложной геополитической ситуации, в которой сегодня находится Россия, активизация собственного созидательного творчества в самых разных областях становится одной из приоритетных задач страны. Творческая деятельность отдельного гражданина и всего общества может выражаться в выработке национального мировоззрения, в создании оригинальных социально-экономических моделей, в научных открытиях, разработке прорывных технологий, в познании законов природы и общества, в искусстве, в преображении человеком самого себя в соответствии с выбранным идеалом и т.
«Священное ремесло» – книга, составленная из текстов, написанных на протяжении 45 лет. Они посвящены великим мыслителям и поэтам XX столетия, таким как Вячеслав Иванов, Михаил Гершензон, Александр Блок, Семен Франк, Николай Бердяев, Яков Голосовкер, Мартин Хайдеггер и др. Они были отмечены разными призваниями и дарами, но встретившись в пространстве книги, они по воле автора сроднились между собой. Их родство – в секрете дарения себя в мысли, явно или неявно живущей в притяжении Бога. Философские портреты – не сумма литературоведческих экскурсов, но поиск богословия культуры в лицах.
Автор книги — писатель-натуралист, доктор биологических наук, профессор зоологии. Всю жизнь посвятил изучению природы и ее животного мира. Теперь, в канун своего девяностолетия, как и многие, обеспокоенный судьбами человечества, написал эту, свою последнюю пятьдесят четвертую книгу, по необычной для него теме — о природе человека. Она предназначена для широкого круга читателей.
Книга выдающегося польского логика и философа Яна Лукасевича (1878-1956), опубликованная в 1910 г., уже к концу XX века привлекла к себе настолько большое внимание, что ее начали переводить на многие европейские языки. Теперь пришла очередь русского издания. В этой книге впервые в мире подвергнут обстоятельной критике принцип противоречия, защищаемый Аристотелем в «Метафизике». В данное издание включены четыре статьи Лукасевича и среди них новый перевод знаменитой статьи «О детерминизме». Книга также снабжена биографией Яна Лукасевича и вступительной статьей, показывающей мучительную внутреннюю борьбу Лукасевича в связи с предлагаемой им революцией в логике.
Пушкин – это не только уникальный феномен русской литературы, но и непокоренная вершина всей мировой культуры. «Лучезарный, всеобъемлющий гений, светозарное преизбыточное творчество, – по характеристике Н. Бердяева, – величайшее явление русской гениальности». В своей юбилейной речи 8 июля 1880 года Достоевский предрекал нам завет: «Пушкин… унес с собой в гроб некую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем». С неиссякаемым чувством благоволения к человеку Пушкин раскрывает нам тайны нашей натуры, предостерегает от падений, вместе с нами слезы льет… И трудно представить себе более родственной, более близкой по духу интерпретации пушкинского наследия, этой вершины «золотого века» русской литературы, чем постижение его мыслителями «золотого века» русской философии (с конца XIX) – от Вл.
Книга содержит собрание устных наставлений Раманы Махарши (1879–1950) – наиболее почитаемого просветленного Учителя адвайты XX века, – а также поясняющие материалы, взятые из разных источников. Наряду с «Гуру вачака коваи» это собрание устных наставлений – наиболее глубокое и широкое изложение учения Раманы Махарши, записанное его учеником Муруганаром.Сам Муруганар публично признан Раманой Махарши как «упрочившийся в состоянии внутреннего Блаженства», поэтому его изложение без искажений передает суть и все тонкости наставлений великого Учителя.