Хатшепсут - [13]

Однажды лунной ночью лежала она на больничной койке, вспоминала со слезами свой сундук, чувствовала себя маленькой девочкой, у которой ни за что ни про что отобрали все: сперва родителей, потом уголок в коридоре, потом неродившегося Сереженьку и хозяйского сына, пыталась она понять, почему такая гроза над ее головушкой разразилась? А ночь была непростая, сходняк домовых, на сходняке все Фионины печали и аукнулись.

Кремлецы, кстати, устраивают свой сходняк первого мая, пакостят и развратничают по-черному, даже сторожевые кремлевские псы первомайской ночи боятся, воют точно по покойнику. Животное можно смутить; только не кремлеца.

Некоторые отдельно взятые учрежденческие домовые, дурной пример заразителен, взяли моду большие гулянки к праздникам новопрестольным приурочивать; человеческих граждан даже заставляли начальники ихние по ночам в учреждениях дежурить, как бы чего не вышло; да толку что? Люди друг друга не могут к порядку призвать, наказать виновных, защитить невиноватых; на наших широтах все больше мода была: невинных ловили и в острог сажали, потому как ловить их ловчее и безопаснее. Много ли люди могут? Плечами жмут, руками разводят, головами качают. С нашим братом им уж точно не справиться.

Либих рассказывал: во время оно у немецких домовых толковище приходилось тоже на первое мая, на Вальпургиеву ночь; а сейчас он не в курсе, совсем обрусел. Ему кажется: немецкие домовые местами выродились в полтергейстов. Но это сведения вовсе непроверенные.

У петербургско-петроградских домовых сходняк издавна был некалендарный, со скользящей датой. Такая традиция. Место и время постоянно отменялись и заменялись, в чем большое мы успокоение не одно столетие находили. Встречались мы в Коломягах, в Новой Голландии, на Пряжке, во дворах на Галерной да на Сергиевской, на пустыре Голодая-острова, в подвале Апраксина городка, да мало ли где. Однажды и в Зимнем саду Зимнего дворца — хорошее пространство, подходящее! В городе полно гнусных пространств, если хочешь знать, домовые знают и чуют их лучше людей; никто из нашего народца в гнусное пространство не сунется, — конечно, кроме кремлецов и лаврецов, тем на все плевать.

Наши встречи потаенные. Никто о них не знает, никто не слыхал. А вот перед сходняками кремлецов народ безотчетно волнуется, в трепет неосознанный приходит. Однажды на Красной площади перед очередным кремлецов мероприятием целых две толпы людских с транспарантами у Мавзолея толклись, поношения выкрикивали, злобствовали втуне и даже мордобитием трепет выражали. Надо сказать, в Мавзолей в часы сходняков кремлецы несутся в обязательном порядке подземным ходом с лазами да отнорками и у гробовища вождя очень поют про червону руту, эхо-то в Мавзолее страшнющее, веришь ли, земля дрожит. Так те, с транспарантами, на дрожащей почве стоя, кричали друг другу разное про похороны покойника: одни кричали, что мавзолейного покойника непременно надо, помолившись, по местному обычаю земле предать, а другие, напротив, что покойник совсем свят, погребению не подлежит, а подлежит рассматриванию, и не от призрака непохороненного все беды на нашей широте, а от евреев, в том числе от находящихся в супротивной части толпы. Евреи, ты, может, не в курсе, это народ такой, на Земле много разных народов, и каждый, тайно ли, явно ли, считает себя лучшим, а других так себе, безо всяких на то оснований; почему это, скажи пожалуйста, мы перед русалками или лешими не вычаливаемся и даже сравнений не проводим? Да, потому что люди бедны, несчастны, глупы и недальновидны, а мы — продвинутые отродья. К моему хозяину как-то к ночи пришли одноразовые гости, раньше не видел и позже не встречал, на кухне повыпивали и стали выражаться про тех же евреев, мол, сгубили русский народ, соблазнили и испакостили. Хозяин мой спрашивает: сколько в России до семнадцатого было евреев? Цифру не запомнил я, одним словом, капля в море. Мой хозяин и говорит одноразовым: ежели такая капля в море может такой народище соблазнить, то такого народища и на земле-то быть не должно, пусть пропадает, грош ему цена. Гости сильно возмутились, драться хотели, да я их отвлек, куда это — трое на одного; и ушли они навеки восвояси. Да; так вот на Красной площади шум начался неподобный, пришлось Василию Блаженному, что под Покровским храмом погребен, из-под спуда выбираться и идти толпы увещевать; сказал Василий Блаженный им: все хорошо, нечего волноваться, вождя просто земля не принимает пока, а Мавзолей построен для блезиру. Толпы от вида святого юродивого угомонились, пришли в подобающее расположение духа и разбрелись, став отдельными людьми.

Но я отвлекся. Печали Фионы аукнулись-таки в старом сундуке, услышаны были любившим дремать в уголке сундука домовым, им и была история Фионы на сборище нашем обнародована, и принято было всем синклитом соответствующее решение.

Ты, надеюсь, знаешь: домовые, кроме домов, в любом учреждении дежурят, в том числе в сумасшедшем доме; так, стало быть, имелись они на вековечном дежурстве в корпусах дурдома удельнинского. Им и было поручено исполнить решение сходняка в Коломягах (Коломяги, как Келломяки, где наша дача, — Часовая гора, т. е. место, где время спит и копится тишина).