Hassliebe. Афериsт - [143]

— Ты мне доверяешь? — его шепот прозвенел слишком громко в тишине, и она вздрогнула от неожиданности, облизав сухие губы. Подняв глаза и встретившись с ним взглядом, Эмма кивнула, выдавив даже мимолетную улыбку, и он, снова поцеловав ее, положил ее на кровать, нависнув сверху. — Не бойся, — просипел он, прижавшись лбом к ее лбу, — я держу себя в руках. Пока что держу. Тебе нечего бояться, Свон…

— Это ты, Киллиан, — прошептала она, проведя рукой по его щеке, улыбнувшись, — это просто ты. Я не боюсь. Просто… это реально ты, настоящий ты, понимаешь, — она положила руку на его грудь, и он замер, вздрогнув, — неужели ты не ощущаешь?

— Такое только с тобой, — отозвался он едва слышно, касаясь ее губ. Дождавшись, пока она ответит, мужчина медленно скользнул губами по ее лицу, словно впервые изучая лоб, щеки, нос, подбородок, спускаясь на шею и плечи. Когда он коснулся губами ключицы, Эмма вздрогнула, но почти сразу притянула его к себе, запустив руки в его волосы.

— Только не останавливайся, хорошо? Я привыкну, просто не останавливайся.

Джонс осторожно коснулся ее груди, не снимая лифчик, и двинулся дальше, ведя носом по животу девушки, остановившись возле ремня джинсов. Расстегнув его и ширинку, он медленно потянул их вниз, осторожно касаясь губами кожи над резинкой трусов, бедра, спускаясь губами ниже. Свон откинула голову, прикрыв глаза, и закусила нижнюю губу, вцепившись в простыню. Бросив ее штаны на пол, Киллиан приподнялся на локтях, снова приблизившись к ее лицу, и коснулся ее губ, словно набирая дыхание. Он дрожал, зажмурившись, и она провела рукой по его спине, притягивая ближе, потом скользнула по его груди и животу и расстегнула пряжку ремня, встретившись с ним взглядом. Мужчина снял штаны, небрежно бросив на пол, и прижался к ней, уже требовательнее касаясь ее губ, положив руки на ее бедра.

С минуту они просто целовались, тесно прижавшись друг к другу, и Киллиан, расстегнув застежку ее бюстгальтера, убрал белье Эммы, проведя по напряженным соскам руками. Свон шумно выдохнула, подавшись ему навстречу, и обхватила его бедра ногами. И в этот момент Джонс отшатнулся и, резко перевернувшись, сел на край кровати, запустив руку в волосы. Приподнявшись, девушка увидела, как тяжело вздымается его грудь, как он дрожит, сжав руки в кулаки, как напряжено все его тело.

— Киллиан? — она осторожно коснулась его плеча, и он дернулся, поджав губы, стряхнув ее руку.

— Это не должен быть я, Свон. Я… я сделаю тебе больно и только усугублю ситуацию, а ты и так пострадала из-за меня. Я не имею права сделать тебе больно, а по-другому я не умею. Я… я сейчас еле держусь, чтобы не сделать это грубо, жестко, как обычно, но сейчас так нельзя.

— Это не должен быть ты? — переспросила она, повернув его лицо к себе. — А кто? Мне пойти и попросить Грэма меня трахнуть, чтобы потом ты мог быть со мной? Ты сейчас это имел в виду, Киллиан? Ты не понимаешь, как это звучит? Господи, Джонс, — Эмма провела рукой по лицу, прикусив нижнюю губу, — если бы я хотела этого с Грэмом, я бы была с ним, поверь мне. Но я не хочу его. Уже долгое время я хочу тебя и только тебя. Для тебя это хоть что-нибудь значит? Хоть что-нибудь, Киллиан? Если да, то прекрати корить себя за то, какой ты, потому что на самом деле ты другой, совсем другой. Мне нужен ты, именно ты, а не чертова маска, которой ты прикрываешься, потому что именно такой ты мне дорог, — она наклонилась и, притянув его к себе, коснулась его губ, углубляя поцелуй. И Джонс, сдавленно зарычав, повалил ее на кровать, проникая в ее рот языком, скользнув руками по ее телу, прижимая ее к себе.

Свон, улыбнувшись, нежно провела рукой по его волосам, и брюнет, немного сбавив обороты, накрыл губами ее грудь, лаская ее без острых укусов и засосов. Девушка видела, что он сдерживается, видела, как напряжено его тело, как сбилось дыхание, и внутри все звенело от осознания, что все это он делает ради нее.

И когда их белье оказалось на полу в куче другой одежды, страха почти не было, было только доверие, доверие неожиданно мягким рукам, доверие ласковым глазам, доверие желанному горячему телу, которое прижалось к ней, и она, сдавленно охнув, вцепилась в его плечи руками, крепко зажмурившись. На нее резко накатились ужасы далеких страшных дней, которые врезались в ее память, и она сжала челюсти, стараясь скрыть слезы. Киллиан, почувствовав в ней перемену, остановился и, посмотрев на нее, изумленно смахнул руками слезы на ее щеках.

— Я сделал тебе больно? — она слышала звенящую горечь в его голосе и, покачав головой, выдавила улыбку, проведя рукой по его щеке.

— Все хорошо. Я в порядке.

— Эмма… — простонал он, подавшись вперед, войдя в нее до основания, и она ответила ему сладостным стоном, выгнувшись дугой.

Картинки из головы медленно вытеснялись наслаждением, которое нахлынуло на нее, и Эмма вонзила ногти в его спину, подстраиваясь под его движения, теряясь в желанной близости, с какой-то глупой улыбкой вспоминая старый кошмар, который не давал ей спать.

Перестав бояться, Джонс немного отпустил себя, покрывая ее тело жадными поцелуями, с какими-то трепетным волнением ловя ее рваные стоны и вскрики, теснее прижимаясь к ней каждый раз, когда она называла его по имени. Сам же он мог лишь как в забытьи повторять ее имя, почти не осознавая ничего, видя перед собой только ее лицо со сверкающими глазами.