Хасинто. Книга 1 - [35]

Круговерть, такая круговерть — ничего не понять. Мысли не успевают за телом. Рука наносит удары, рука поднимает щит, а ноги и язык приказывают Валеросо. Осознание же приходит лишь через мгновения.

Кто-то сбоку занес над Хасинто меч. Нет спасения, ведь напротив другой противник — с копьем. С двумя не сладить. Но хотя бы одного дьявола нужно повергнуть, прежде чем пасть самому!

— Умри! — зарычал он.

Приняв вражеское копье на щит, резко увел его в сторону, одновременно выбросил вперед свое. Из проткнутой шеи сарацина багровым водопадом хлынула кровь, тело вылетело из седла и, перекувырнувшись, шлепнулось на землю. Но почему сам Хасинто до сих пор жив? Где другой мавр, с мечом?

Хасинто развернулся. Как раз чтобы увидеть: Чебито спешил второго врага. Чебито! Конечно, вассал по воспитанию, служивший еще отцу, не мог бросить его в беде!

Наконец удалось пробиться к дону Иньиго. Они успели. Де Лара, хвала создателю, был жив и, кажется, не ранен.

Хасинто, не раздумывая, бросился на сарацина — одного из тех, кто угрожал сеньору и его воинам. То же сделали другие рыцари и Диего.

Сверкали на солнце рдяные от крови лезвия мечей и наконечники копий, блестели шлемы, развевались плюмажи и вымпелы. Мелькали лица, плясали кони, иногда пытаясь укусить противников или ударить копытами их лошадей.

На Хасинто ринулся очередной враг — высокий, широкоплечий и явно бывалый. Его удары едва удавалось отражать, самому же не довелось нанести ни одного: защититься бы успеть, и то ладно.

Правую руку, плечо, половину спины пронзила острая как игла боль, пальцы онемели, сами собой разжались, не в силах удержать копье. В голове зазвенело, заскрежетало, будто внутри черепа железо билось о железо, перед глазами все поплыло и размазалось, смешалось в пестрый клубок. Седло ушло куда-то вбок, Хасинто же заскользил вниз, и вниз, и вниз… Миг — и он столкнулся с чем-то широким и как металл жестким. Это земля.

В плече хрустнуло. Правый бок взрезала, обожгла такая боль, словно в кожу и даже в кости вонзились раскаленные прутья. Из горла вырвался хрип.

Воздух… где воздух? Невозможно… Дышать невозможно… Вот так и приходит погибель… Сейчас его добьет кто-нибудь… Спешенный, лежащий на земле кабальеро — слишком простая добыча…

Воздух в легкие все-таки ворвался, но лучше от этого не стало. Он казался таким обжигающе-ядовитым, что Хасинто заорал. Не только от муки, но и от беспомощности, от понимания, что гибель близка.

Лишь бы сознание не потерять! Встретить костлявую лицом к лицу и с оружием в руках. Нельзя сдаваться. Нельзя умирать такой жалкой смертью — от рук черни или под копытами лошадей. Пусть щит и копье он потерял, но меч по-прежнему с ним — ножны неприятно врезаются в бедро.

Оттолкнувшись левой ладонью от земли, Хасинто поморщился, застонал и, неудачно сжав зубы, прокусил язык. Во рту появился железистый солоноватый привкус, зато подняться на ноги получилось. Он сплюнул кровь и оглянулся, ища Валеросо. Коня не было. Это понятно: посреди боя у жеребца не получилось бы стоять неподвижно, дожидаясь, пока хозяин придет в себя.

Хасинто выхватил меч из ножен.

Какое все-таки благо, что и отец, и сеньор учили его биться левой рукой тоже! Она подчинялась куда хуже правой, но это хоть что-то! Главное, он превозмог боль и теперь умрет в бою, а не покорно валяясь на земле.

Покачиваясь, Хасинто сделал шаг. Вокруг кипела битва, но отсюда, снизу, не удавалось разобрать, кто побеждает.

Нужно скорее выбрать противника, хватит медлить. Нужно убить его коня.

Хасинто бросился к ближайшему сарацину, сейчас занятому схваткой с другим рыцарем. Уже приготовился вспороть тугой живот каурой кобыле, но тут перед глазами возникла ладонь в перчатке. Он не думал — рука сама вернула меч в ножны и вцепилась в руку спасителя.

Рывок. Оттолкнуться от земли и прыгнуть. Вправо и вверх.

Несколько мгновений, и он снова — хвала всем святым! — верхом. Пусть не на своем коне, пусть позади спасителя. Позади Гонсало. Это ничего. Жеребец у оруженосца могучий, выносливый, ему хоть и тяжело, а двоих не столь уж крупных всадников он должен выдержать. А для спасителя Хасинто не станет обузой. Главное, не упасть снова: больная рука едва слушается, держаться ею за Гонсало сложно.

Обнажив клинок, он принялся отражать удары, предназначенные оруженосцу, лошади и ему самому. Правда, это довелось сделать лишь несколько раз. Сражение затихало: осажденные наконец вырвались из крепости и помогли. Соединившись, воины Леона и Кастильи быстро разгромили мавров, ведь теперь христиан стало куда больше, чем неверных. Хотя хуглары, наверное, споют по-другому…

Даже не верилось, что битва заканчивалась. Хасинто озирался в поиске противников, но их почти не осталось. Рыцари уже начали спешиваться, стягивать шлемы и кольчужные капюшоны, прикладываться к поясным флягам и вязать пленных.

— Слезайте, — бросил Гонсало.

Хасинто сполз с лошади, скрипя зубами от боли. За ним спрыгнул и спаситель.

— Что это с вами? — спросил он.

— Ничего страшного. Руку слегка повредил. Пройдет.

По крайней мере, хотелось в это верить. Лишь бы не перелом: кости не всегда срастаются как надо. Это ушиб можно залечить, а вывих — вправить.