Хасиб и Царица змей - [10]

– О да, учитель.

– Я тоже отправился на прогулку в пустыню. И если бы не почтенная Мадина, которая нашла меня и выходила, если бы не ее преданное сердце и умелые руки, я бы так и остался истекать кровью в нескольких десятках шагов от городских стен.

– Так, значит, учитель, вы всегда предупреждали свою жену?

Саддам понимал, что просто «да» было бы вполне довольно. Но это была бы не вся правда, а лишь часть ее. И потому он ответил иначе:

– Я старался так поступать. Хотя знал, что она, умница Мадина, все равно будет беспокоиться.

Хасиб задумался. Быть может, если бы он поступал точно так же, его с приятелями мамы ругали бы чуть реже? Ну что ж, следует запомнить этот урок, пусть он и не касается всяких умных наук.

– Завтра, мой мальчик, мы с тобой окунемся в сладостный мир знаний, прекраснее и страшнее которых нет ничего в целом свете. Ибо тот, кто обладает знаниями, обладает и оружием, способным спорить с коварством самой судьбы. А тот, кто лишь силен и отважен, иногда может не успеть ускользнуть из объятий смерти.

Хасиб кивнул – его отец, Асад-кузнец, тоже частенько повторял ему эти простые слова. Да и как можно было бы усомниться в такой понятной истине? Конечно, тот, кто много знает, всегда сильнее того, кто может лишь размахивать мечом, пусть этот меч и выкован его, Хасиба, отцом.

Саддам же про себя усмехнулся: не так уж сильно помогли ему его обширные знания, когда на карту была поставлена его, Саддама, жизнь. «Но, Аллах великий, кто знает, что могла бы сделать со мной Царица змей, если бы я не готовился к встрече с ней долгие десятки лет, если бы не ковал себе магический щит, не изучал наречия всех подданных Царицы?»

– А сейчас, мой юный друг, скажи мне, есть ли у тебя какая-то самая тайная тайна? Настолько тайная, что о ней не знает никто в целом мире?

Хасиб побледнел. Сейчас этот старик заставит его рассказать о том дне, когда он взглянул в лицо самой смерти! А потом выдаст эту тайну родителям. И тогда отец запретит ему не только входить в свою мастерскую, но даже приближаться к ней. Или, что ничуть не лучше, заставит мать держать его дома и неусыпно следить, чтобы он не выходил на улицу!..

Саддам бросил на мальчика лишь один проницательный взгляд.

– О нет, мальчик мой! Я не попрошу тебя раскрыть свою тайну. Я лишь хочу знать, есть ли она.

– Да. – Хасиб склонил голову. – У меня, учитель, есть такая тайна.

– Ну что ж, мальчик. Это и хорошо и плохо. Это плохо потому, что делает тебя слабее. И хорошо потому, что человек без тайны – это человек без воображения.

– Но почему, учитель, моя тайна делает меня слабее?

– Да потому, что твой враг может выведать ее, а выведав, предать огласке. И пусть ты хранишь от всех какую-то мелочь, но даже эта мелочь, став достоянием врага, сможет привести тебя к смерти.

– Как это случилось с тобой?

– Да, мой друг, как это случилось со мной.

Село солнце. Хасиб со всех ног мчался домой. Первый урок уважаемого Саддама был более чем простым, но мальчишка усвоил его удивительно быстро. А разговор о судьбе и ее коварстве почему-то сильно испугал мальчика. «Должно быть, это все из-за того, что в доме у уважаемого Саддама слишком много книг, слишком спертый воздух и слишком много древних воспоминаний…»

О, если бы эти слова мальчик произнес при учителе вслух! Насколько более долгой стала бы его жизнь! Хотя стоит задуматься о том, было ли бы это столь же хорошо, как кажется…

Макама седьмая

И потекли дни учения. Нет такой науки, с которой бы не знакомил почтенный Саддам своего нового ученика. От каллиграфического письма до кабалистических строк, от природы плавящегося металла до природы ядовитого зелья, от камня до песка, от воды до огня. Временами у юного Хасиба от всего этого шла кругом голова. Но учитель был неумолим.

– Мальчик мой, – все чаще повторял почтенный Саддам, – ты должен учить все, до чего можешь дотянуться; не для меня – ибо многое из этого я уже изучил, не для твоего батюшки – ибо многое из этого ему не пригодится никогда в жизни, а лишь для себя. Ибо лишь твои знания станут твоим щитом, твои умения станут парой сильных рук, что в любой момент могут прийти тебе на помощь… И знай: все, что изучаешь, ты должен не затвердить, а понять – ибо пользу принесут лишь знания понятые, ставшие твоими собственными, знания, вошедшие в сердце и разум.

Долгие часы проводил Хасиб над книгами. Но это не убеждало наставника в его усердии. А вот когда мальчик мог толково рассказать, о чем же читал весь вчерашний день, или дать разумное объяснение какому-то факту, который изучил, глаза учителя светились, а лицо озаряла добрая улыбка. И только тогда почтенный Саддам позволял перейти к следующему уроку.

В тот день, о котором речь пойдет дальше, уроком были свойства разных ядов. Хасиб силился просто вызубрить все, что говорил ему учитель, но все равно сбивался под пристальным взглядом наставника.

– А скажи мне, ученик, что объединяет яды различных растений?

– Они… э-э-э… Они все имеют в своем составе… В составе своем…

Увы, что именно имеют в своем составе все растительные яды, Хасиб не помнил, а Саддам помочь ему не торопился. Учитель лишь протяжно вздохнул и перевел взгляд на окно, за которым садилось солнце. Жители городка считали эту весну необыкновенно холодной, но Саддам вновь спрашивал себя, что же в таком случае они считают весной теплой. Ибо от садящегося солнца веяло жаром словно от печи, где плавился металл.