Харшини - [12]

Оказавшись на безопасном расстоянии, они обернулись назад. Р'шейл стояла перед пленными рыцарями, но издалека рассмотреть выражение ее лица было невозможно. Возле нее стоял Майкл, поющий кариенцам удивительно прекрасным голосом, который и прельщал, и терзал одновременно.

Джеймс, казалось, не обращал внимания на пение. Он стоял, положив руку на плечо брата, словно помогая ему удержаться на ногах под порывами ветра, но остальные кариенцы были потрясены.

Некоторые рыдали, некоторые застыли на месте. Жрец Гаранус стоял на коленях, зажав уши руками. Юный Дрендин во все глаза глядел на мальчика, словно погрузившись в религиозный экстаз. Все, казалось, были охвачены или восторгом, или муками.

— Что это? Что она делает? — спросил Дамиан.

— Это песня Гимлори, — благоговейно ответила ему Адрина, не отрывая глаз от происходящего.

— Но это же просто легенда, — усмехнулся Альмодавар.

— Нет. Это вполне реально. Мой отец как-то пытался уговорить чародеев исполнить ее в Талабаре. Он думал, что это даст ему законнорожденного сына. Ни один из храмов не стал бы даже рассматривать это предложение, хотя он обещал им золото, если они сделают это. Но они все же решили, что это слишком опасно.

— Так как же Майклу удалось выучить эту песню?

— Надо полагать, это дело рук Р'шейл. — Адрина задумчиво повернулась к нему. — Знаешь, если легенды не лгут, то устами исполняющего песню Гимлори поют сами боги.

— В это легко поверить, — согласился Дамиан, находясь под впечатлением, произведенным на него долетевшими издалека обрывками песни.

Они молча ждали, пока Р'шейл не велела Майклу прекратить петь. Майкл тут же осел на землю, словно пение отняло у него все силы. Брат заботливо поднял потерявшего сознание мальчика на руки, и вместе с Р'шейл они пошли по равнине навстречу ожидающим их друзьям.

Глава 7

Несмотря на заверения Адрины, что приземление среди центрального сада Летнего дворца просто обязано привлечь внимание Габлета, при въезде в Талабар Брэк решил пожертвовать драматическим эффектом. Теплым пасмурным днем, через трое суток после отбытия из Медалона, он приземлился на драконе, слитом из демонов, севернее столицы и вошел в город пешком.

Брэк не готовился к путешествию, но это не слишком его беспокоило. Сбросив зимнюю одежду, он встал на дорогу и двинулся на юг, по направлению к раскинувшейся впереди розовой столице, уверенный в том, что опыт нескольких столетий бродячей жизни даст ему возможность справиться со всем, чем сможет удивить его Фардонния.

Брэк уже многие годы избегал участвовать в делах харшини, но не видел причин отказываться от легкой магии, если она направлена на доброе дело. Единственным делом, обременявшим его в последнее время, было помогать дитя демона, и он считал вполне оправданными те вольности в обращении с силой, которые могли бы ужаснуть его чистокровных родственников.

Местной валюты он не имел, и так как ему было лень шагать пешком всю дорогу до Талабара, он уговорил леди Эларнимир обернуться большим неограненным рубином. Рубин он сторговал купцу из проходящего каравана, глаза которого жадно разгорелись, когда Брэк попросил за самоцвет только лошадь с седлом, кое-какую мелочь из снаряжения и маленький мешочек с монетами.

Если Брэк и чувствовал себя виноватым, это прошло, когда он увидел, как торговец содержит своих рабов. Жалкие и недокормленные, со стертыми в кровь босыми ногами, они еле тащились по каменистой дороге. Даже богато одетая курт'еса, сидящая на сиденье ярко раскрашенного фургона, выглядела совершенно запущенной.

Брэк отъехал на новоприобретенном коне, уверенный, что купец получит по заслугам. На следующее утро леди Эларнимир возникла на луке его седла, заливаясь смехом при воспоминании о том, как вытянулось лицо жадного купца, когда он обнаружил пропажу своего драгоценного рубина.

Казалось, Фардонния не меняется со временем. Люди вокруг были так же смуглы, темноволосы, улыбчивы и выглядели простаками, если и не довольными, то вполне смирившимися со своей долей. Его всегда поражала жизнерадостность фардоннцев. Может быть, причиной тому было то, что их король, хваткий, хитрый и вероломный, все же понимал, что довольный народ, по крайней мере, не станет бунтовать. Габлет мудро ограничивал свои возмутительные выходки королевским двором и соседями, оставив народ в покое.

Рабы махали ему руками, когда он проезжал мимо черных суглинистых полей, на которых они заботливо ухаживали за зелеными стрелками алтаера и фильганара, дожидаясь наступления весенних дождей. Здесь, в Фардоннии, эти злаки чувствовали себя как дома и были основной пищей большинства жителей. По своему опыту Брэк знал, что они растут повсюду, где им хватает тепла и влаги. О голоде в Фардоннии и не слыхали; тоже хорошая причина для жителей не брать в голову, что именно затевает их король. Легко быть снисходительным на полный желудок.

На третий день после продажи рубина показался Талабар. Сделанный из того же розового камня, что и окрестные скалы, он сверкал под полуденным солнцем, обнимая гавань, как женщина, прильнувшая к спине заснувшего любовника. Ярусы домов с плоскими крышами покрывали приморские холмы, перемежаясь изумрудами тенистых пальмовых парков. Повсюду возвышались храмы. Это был прекрасный город, не такой строгий и белоснежный, как Гринхарбор, и не такой серый и печальный, как Ярнарроу. Только Цитадель в лучшие свои времена могла соперничать с его величием.