Харон: Другой берег Стикса - [30]

Саныч достал из кармана пачку сигарет, вынул одну и, помяв её в руке, выбросил в мусорную урну:

– Всё никак отвыкнуть не могу, как серьёзный разговор намечается, так рука к табаку сама тянется. Ладно, давай к делу.

Я кивнул, показывая всем видом, что весь во внимании.

– У тебя пикап неплохой, а у нас вечная проблема с патрульными машинами. Территорию вокруг стаба нам приходится постоянно контролировать да объезжать. Тут тема такая, рядом с нами, в радиусе пятидесяти километров два тридцатитысячника постоянно загружаются, периодичность месяца четыре. Зараженными округа постоянно пополняется, то с городов осыплется, то с округи мимо пробегают. Короче, работы немеряно, помимо патрулирования ещё на мародёрку ездим. Там места нам известные, так что, мы быстро нужное потрошим, так же быстро сваливаем. А то иногда такие твари набегают, даже маму с папой на помощь позвать не успеешь.

— Видал я тварей немаленьких, и даже наблюдал, как они перекусывают. Со мной недавно, как ни странно, подобное приключилось, сам не понимаю, как выжил.

Саныч ухмыльнулся:

— С тобой, похоже, лотер порезвился, был бы кто покрупнее, ты бы тут не сидел. Чувствую!

— Да понятно. А меня вы привлечь хотите, как наемного водителя? Я правильно понял?

– В принципе да, поставим тебе в кузов КПВТ, и пару стрелков, одного рядом с тобой, другого к пулемёту.

– Что простите, в кузов засунете?

— Крупнокалиберный пулемёт Владимирова, танковый. Харон, ты в оружие как разбираешься? Гляжу, плоховато.

— Бери выше! Херово, Саныч, даже очень херовато. Привык как-то словами больше разбираться, но местные монстры явно с ними незнакомы, поэтому сейчас моя левая часть туловища страдает из-за отсутствия лексикона у местного животного населения.

— Ну, значит, сам Улей велел тебе баранку крутить.

-- Да это, Саныч, я с первых дней уже понял. Короче, как понял, ко мне в комплект два стрелка с вооружением, я за рулём. А выгоды? ГСМ и все причитающееся?

– Ну почему, с каждой добычи определенный процент тебе перепадает. ГСМ за счёт стаба, ремонт тоже. Квартирку выделяем, вона сколько их простаивает. Ну и мелочи всякие там разные. Медведь никого не обижает.

Я прикусил язык, вот так за разговором выяснилось, что ко мне не просто знахарь заходил, а по совместительству мэр этого уютного микрорайончика. Ментат сам сообразил, что ляпнул лишнего, но, быстро взяв себя в руки, продолжил:

– Народу мало у нас, сотни три где-то. Постоянно кто-то мрёт, иммунные новички с городов, их не так уж и много. А залётные и перелётные рейдеры, они больше на вольных хлебах, поэтому нам важен каждый горожанин.

– А как, Саныч, ваш стаб зовется?

– Медведь его "Берлогой" окрестил.

Я улыбнулся, воспоминания окатили меня тёплой волной:

– Перед тем, как сюда провалился, я любил на местный автодром захаживать. Он тоже "Берлогой" назывался. А свои привычки менять не люблю! Где тут у вас кровью на верность подписываются?

Я уже более менее мог спокойно передвигаться. На Земле бы ещё месяц спокойненько валялся в больничке, здесь же, в Стиксе, спустя неделю был на ногах. Вот что Улей животворящий делает.

Все мои дела были завязаны вокруг пикапа. Водительское сидение пришлось открутить и выкинуть, так как крови впитало оно в себя предостаточно. На его место я переставил переднее пассажирское. Стало намного терпимей, а вопрос теперь вставал другой, где взять кресло, подходящее по размеру. Смотавшись к гаражам и покопавшись среди кучи автохлама, я нашел подходящее по размеру. А уж прикрутить его вместо старого кресла можно легко, лишь бы руки с нужного места росли.

Полчаса работы с помощью будущих напарников, и пассажирское кресло было готово. Молчун придирчиво сел, покрутился, и удовлетворительным хмыканьем выразил своё согласие. Снип начал возиться с установкой пулемёта, и заодно прикидывая, как ему удобней будет стрелять из КПВТ. Если на установку кресла мы потратили около тридцати минут, то на установку огневой точки ушли целых три часа. Зато Снип сиял как начищенных пятак, его рабочее место было сготовлено выше всяких похвал.

Я внимательно разглядывал напарников, ведь с ними мне предстоит съесть не один пуд соли, а во время ремонта можно понять характер человека, что он из себя представляет и бла-бла-бла. Тут целый трактат психологический можно раскатать на эту тему. Если Молчун был в основном молчалив, то Снип являлся его полной противоположностью.

Погремуха Молчун охарактеризовывала рейдера полностью: молчалив, сух, говорит по делу; не тронется с места без особой нужды, если не подпнуть, а если получится, то можно и ногу отбить ненароком. Да и в Улей Молчун провалился как многие, шёл на работу, бах – и в Стиксе!

А вот Снип являл собой гремучую смесь ярких эмоций, слов, движений и действий, про таких говорят: шило в жопе, да не одно, а целых три! А откуда у Снипа появилась такая погремуха, так это не потому, что его крестный был прорабом на стройке, и пытался привить новичку хоть какие-то строительные нормы и правила, хотя это и было правдой. Прораб просто плохо знал произношение аглицкого языка. А поскольку у Антохи, так звали Снипа в прошлой жизни, прорезался дар снайпера, и он из одного только нейлера (гвоздезабивного пистолета) перевалил практически всех пустышей на стройке. За что и был окрещён такой странной погремухой. Зато нейлер теперь всегда был рядом со Снипом, и тот при малейшей возможности старался использовать его вместо клевца.