Харам Бурум - [55]

Тело Тимофея выгнулось. Ноги задергались, выбивая из земли фонтанчики грязи. Агония. Начиналась агония. Вездеход положил ладонь на лоб умирающего.

А Тимофей вдруг подобрал под себя здоровую руку и… Сел. Зеленые глаза засверкали.

– У меня пара минут, не перебивай. Когда открыл люк, услышал голоса охранников. Шахта ведет прямо на станцию. Ты с легкостью в нее пролезешь. Среди охранников у Сопротивления есть свой человек. Один раз помог нам за взятку, а сейчас уже вынужден помогать бесплатно. Из офицеров. Дима Боханов. И помни мое завещание – убей ЧК при первой же возможности. Эта тварь не должна поганить метро своим зловонным дыханием. Убей! Все!

Тимофей упал в грязь и затих. Последнее усилие его добило. Он сказал все, что требовалось, выполнил свою земную миссию и отбыл туда, где, возможно, залечит свою руку и рану на животе. По крайней мере не будет мучиться.

Вездеход вздохнул. С долгожданным отдыхом придется повременить. Он должен выполнить последнюю волю Тимофея.

Побродив вдоль берега, карлик отыскал подходящую сухую ветку и принялся рыть могилу в метре от тела Тимофея.

Думал о том, что ему в очередной раз повезло. Встреча с узником Берилага решила главную проблему – не придется тратить время на поиски входа.

По своему опыту Вездеход знал, что вентиляционные и другие люки технического назначения есть возле каждой станции. Он в любом случае отыскал бы что-нибудь похожее на то, что нашел Тимофей, но… Потерял бы кучу времени. Как любил говаривать его дружок-анархист Толя Томский – счастье всегда на стороне отважных.

Помпезная, напыщенная поговорочка, но, похоже, полчаса назад ему действительно улыбнулось счастье.

Когда могила глубиной в полметра была готова, карлик столкнул в нее тело Тимофея. Еще через двадцать минут он засыпал яму и соорудил небольшой холмик относительно правильной формы.

Молча попрощался с Тимофеем и собирался уходить, когда услышал шлепанье, доносившееся со стороны Яузы. Карлик поднял свой «калаш» и вышел из кустов. Существо размером с крупную собаку, нечто среднее между рыбой и ящерицей, наполовину выбралось из воды на своих раскоряченных лапах. В свете восходящего солнца поблескивала чешуя, похожая на рыцарскую кольчугу. Еще погруженный в реку хвост дергался, поднимая тучу брызг. Хищник принюхивался к кровавому следу на земле. Почуяв Вездехода, поднял острую как пила морду и зашипел, показывая красный и мокрый от слюны раздвоенный язык.

Карлик знал, что за всем этим последует атака.

– Давай, не томи.

Короткая автоматная очередь разорвала бросившемуся навстречу карлику рыбоящеру шею. Хищник крутанулся на месте, рванул к реке и исчез, оставив в мутной воде расплывающееся багровое пятно.

– Салют, Тимофей. Твой посмертный салют.

Глава 16 Дело врачей

– Да, товарищ Субботин. Так точно. Слушаюсь. Разрешите выполнять?

Яков Берзин положил телефонную трубку на аппарат так осторожно, словно боялся, что она рассыплется. Еще бы! С ним говорили не откуда-нибудь, а из штабного вагона товарища Москвина! С его личного телефона. Такие дела. Он попал между двух огней. Обычно в подобных случаях Берзин заваливался в аналог «кремлевки» – элитную больницу на станции «Знамя Революции», делая вид, что у него обострился застарелый туберкулез, да и нервный тик, от которого подергивался подбородок, тоже грозил перерасти в полноценную болезнь Альцгеймера.

Эти болезни не были выдумкой, и хотя в обычное время Берзин прекрасно уживался со своими недугами, но если начинало попахивать жареным, отправлялся на больничную койку, чтобы переждать бури и извержения. Хорошо бы сделать так и сейчас, но…

– Не тот случай, – задумчиво пробормотал Яков, расхаживая по своему кабинету, расположенному по соседству с апартаментами Чеслава Корбута. – Прямое указание, падла. Не выкрутишься. Сочтут за саботаж.

Берзин уселся за обшарпанный, заваленный бумагами письменный стол, раскрыл картонную папку и принялся изучать ее содержимое, подчеркивая красным карандашом особо значимые места в тексте.

Суть дела заключалась в том, что один из ближайших соратников генсека Москвина недавно похоронил сына и был убежден, что причиной смерти наследника было лечение у самого профессора Корбута. У Субботина не имелось прямых доказательств вины Михаила Андреевича, но он вытребовал у Москвина разрешение на контроль всех исследований ученого. Причем контроль тотальный.

Почему-то особенно заинтересовала Субботина возня профессора с неким карликом-мутантом по кличке Вездеход.

И Берзин получил четкий приказ – взять Николая Носова за жабры до того, как до него доберется профессор или его сынок ЧК. В этом-то и заключалась двусмысленность положения Якова. С одной стороны он был ближайшим помощником коменданта Берилага, обращался к нему на «ты», позволял себе давать Чеславу советы, за которые любой другой получил бы пулю в лоб. С другой – Берзин являлся контрразведчиком Красной Линии и подчинялся непосредственно тому, кто сменил умершего сына Субботина. Следовательно, был обязан выполнить приказ непосредственного руководства.

Берзин перевернул лист с изображением Вездехода и надписью о награде за его поимку. Принялся изучать донесение шпиона, внедренного красными на «Тимирязевскую».