Характероанализ. Техника и основные положения для обучающихся и практикующих аналитиков - [39]
В первые 4–6 недель анализа в моем распоряжении имелся следующий материал: его сообщения об отношениях с матерью; его актуальные состояние страха и идея о наследственности; его чересчур любезное, уступчивое поведение; его сновидения, среди них те, в которых отчетливо проявлялись инцестуозные фантазии, сны об убийстве и сны о недоверии; определенные признаки позитивного материнского переноса.
Оказавшись перед выбором: истолковать его совершенно ясный инцестуозный материал или подчеркнуть признаки его недоверия – я решился на последнее. Ибо фактически речь шла о тайном сопротивлении, которое на протяжении многих недель не желало проявиться, и именно в этом состояла причина того, что пациент слишком много рассказывал и слишком мало скрывал. Впоследствии выяснилось, что это было первым значительным переносом-сопротивлением, особая форма которого определялась характером пациента. Он обманывал, жертвуя материалом переживаний, который в терапевтическом отношении большой ценности не имел, используя свое чересчур любезное поведение, свои многочисленные и сновидения и мнимое доверие, которое он оказывал аналитику. Он был таким же «услужливым» перед аналитиком, каким был уступчивым всю жизнь перед отцом, причем по той же самой причине, что и здесь, т. е. из страха перед ним. Будь это у меня первый подобный случай, то я не мог бы знать, что такое поведение представляет собой значительное, опасное сопротивление, и не смог бы его устранить, потому что не сумел бы разгадать его смысл и структуру. Однако опыт, ранее приобретенный мною в подобных случаях, показывал, что такие пациенты способны месяцами и даже годами не демонстрировать явного сопротивления и что на толкования, которые им дают, соблазняясь ясным материалом, они вообще не реагируют в терапевтическом смысле. Таким образом, нельзя сказать, что в таких случаях нужно выжидать, пока появится обусловленное переносом сопротивление, потому что оно полностью сформировано с первого же мгновения, разумеется, в тайной форме, свойственной данному характеру.
Подумаем также о том, действительно ли предложенный гетеросексуальный инцестуозный материал прорвался из глубины. На этот вопрос следует ответить отрицательно. Если обратить внимание на актуальную функцию актуально предложенного материала, то часто можно установить, что глубочайшим образом вытесненные побуждения, ни в малейшей степени не изменившись в вытеснении, иногда привлекаются Я для зашиты от других содержаний. Это весьма удивительный факт, который непросто понять с позиции глубинной психологии. Непосредственное толкование такого материала было бы явной врачебной ошибкой. Оно не остается безрезультатным – напротив, оно препятствует последующему созреванию этой части вытесненного содержания. Теоретически мы можем сказать, что психическое содержание может появиться в системе Сз при двух различных условиях: принесенное собственными либидинозными аффектами, специфически относящимися к нему, или принесенное посторонними интересами, которые к нему не относятся. В первом случае действует внутреннее давление запруженного возбуждения, во втором случае мы имеем дело с защитой. Иллюстрацией может послужить противопоставление свободного потока любви проявлениям любви, которые должны заглушить вытесненную ненависть, т. е. реактивным выражениям любви.
Требовалось обратиться к сопротивлению, что, разумеется, в этом случае сделать было гораздо труднее, чем при явных сопротивлениях. Сообщения пациента не могли раскрыть смысл сопротивления, но вывод можно было сделать, пожалуй, из его манеры поведения и из внешне второстепенных деталей некоторых сновидений. Они свидетельствовали о том, что пациент, из страха противиться отцу, маскировал свое упрямство и недоверие реактивной любовью, а благодаря своей покорности избавлялся от страха.
Первая интерпретация сопротивления последовала уже на пятый день анализа в связи со следующим сновидением.
«Мой почерк отправили на экспертизу графологу. Ответ: мужчина из дома для умалишенных. Полное отчаяние моей матери. Я хочу покончить со своей жизнью. Пробуждение».
В связи с графологом ему пришла в голову мысль о профессоре Фрейде; он добавил, что профессор ему сказал, что анализ излечивает такие болезни, как у него, с «суверенной надежностью». Я обратил его внимание на противоречие: поскольку в сновидении он думал о доме для умалишенных и испытывал страх, то, видимо, он полагает, что анализ ему не поможет. С этим он не хотел согласиться, противился толкованию и настаивал на том, что полностью доверяет анализу.
К концу второго месяца ему часто снились сны, но они мало поддавались истолкованию, и он продолжал рассказывать о своей матери. Я позволял ему спокойно говорить, не интерпретируя и не подталкивая, и старался не упустить ни одно проявление недоверия. Однако после первой интерпретации сопротивления он стал еще лучше маскировать свое тайное недоверие, пока, наконец, ему не приснился следующий сон.
