Хаос Возрождённый - [41]

— Для тебя он скоро наступит, — сказал Мийэн, чувствуя, как в нем закипает гнев. Насколько глубоко укоренился Хаос в этом несчастном человеке. Мурддинх плюнул в их сторону, но не достал. Стражник пообещал ему всыпать за это плетей и поманил к следующей камере. Там на полу сидела на коленях обнаженная девушка, свою одежду она сложила рядом с топчаном. Глаза девушка держала закрытыми, ее маленькие грудки поднимались в такт дыханию, черная поросль внизу живота обращала на себя взгляд. Возбуждающее зрелище, но женщины, продавшие душу Хаосу, никогда больше не вызовут интереса у мужчин, верных Порядку. Эти женщины прокляты в глазах добрых людей. Эвтей взирал на эту картину бесстрастным взглядом. Даже помощник Жгералиха безразлично стоял рядом, уделяя внимания девушке не более чем пыли под его сапогами.

— Если ты ждешь контакта с Хозяином, вынужден тебя разочаровать, — произнес Песочная Голова. — Он не общается с теми, кто не владеет умением пользоваться энергией.

— Истинную последовательницу он одарит независимо от ее способностей. — Девушка открыла глаза и улыбнулась. — А вас, тех, кто продолжает слепо верить в силу Порядка, порадует неизбежной смертью. Может не сейчас, но скоро. Поверьте. Я вижу это во снах с тех пор, как приняла Великого Саусесана.

— Не волнуйся, Порядок подарит всем вам вечное забвение, а твое имя сотрут из фамильного древа твоей семьи, Сиглиена.

Девушка пожала плечами и вернулась к медитации. Мийэн никогда не понимал, почему красивые и неглупые женщины выбирают Хаос. Среди н'уданов слабый пол тоже был представлен, некоторые из них в жестокости часто не уступали мужчинам. Да простит их Порядок, а очистительное пламя да освободит их запятнанные злом души.

В следующей камере содержался нужный хаосит. Молодой дворянин по имени Ульфиязак Парагоенш тоже упирался коленями в пол, но в отличие от Сиглиены просто тихо молился. Кому, интересно, Порядку или Хаосу? Отсюда не было слышно. На самом ли деле он готов уйти от тьмы и знает информацию о местонахождении ставки своих подельников. Эвтей ничего не стал спрашивать у него, а обратился к помощнику Жгералиха. Он договорился, чтобы пленного доставили наверх в одну из допросных комнат. Мийэн был несказанно рад, что они уже покидали эту жаркую пыточную. Жаль, что нельзя еще прямо сейчас снять бороду, а с ней и сутану, чтобы потом принять освежающую ванну.

В кабинете, Мийэн успел напиться прохладной воды и слегка омыть лицо, прежде чем стражники привели Ульфиязака. Он сел на стул, испуганно таращась на людей в серых сутанах. Когда подчиненные Жгералиха вышли, юноша облизал губы и спросил:

— Вы вытащите меня отсюда? Я больше не могу выносить этой страшной жары. Пожалуйста, я прошу вас, месэры!

— Зачем нам освобождать того, кто продал душу Хаосу? — Мийэн внимательно следил за всеми словами грелимарайского хаосита.

— Я не хотел. — Голос Ульфиязака сорвался на писк. — Это все из-за Сиглиены, ненавижу эту дуру, ненавижу!

— Ты отвернулся от Порядка ради женщины? — спросил Эвтей, сжимая жезл так, что костяшки побелели. — Отступился от света ради той, которую ненавидишь?

— Да, будь я проклят! Я лишь хотел, чтобы мы были вместе! Я любил ее.

— Любил? — уточнил Мийэн. Ему хотелось проверить честность Ульфиязака без использования энергии.

— Люблю до сих пор и ненавижу еще сильнее! — Парень заплакал, пытаясь вытирать слезы связанными руками. Мийэн не чувствовал ни капли силы в его крови, даже слабая аура отсутствовала, но освобождать пленника от пут, конечно же, не собирался. Этот плач мог быть лишь представлением, спектаклем, разыгрываемым хитрым прислужником Хаоса во имя тайной цели.

— Если ты недавно только поддался переходу в стан Великого Саусесана, откуда ты знаешь, где находится тайное убежище хаоситов? — задал следующий вопрос Эвтей. Песочная голова не думал тянуть, Мийэн мысленно похвалил бывшего ученика.

— Сиглиена знает, — ответил Ульфиязак. Он шмыгнул носом и потянулся к стакану с водой, который оставили для него на столе. Веревки, стягивающий руки, мешали ему, но он в итоге сумел схватить стакан и осушить его до дна тремя большими глотками. Юноша набрал воздуха в грудь и продолжил свое объяснение.

— Она сама не была там, но слышала от предводителя хаоситов о месте, куда он должен был отправиться на встречу с каким-то могущественным союзником.

— Этот предводитель, — перебил Мийэн Ульфиязака, — его имя можешь назвать?

— Да, Тульгарн.

— И где он сейчас?

— Здесь в темнице, — ответил юноша, потупив взгляд. — Он тот, кто не отвечает ни на какие вопросы, а только улыбается.

— Великий Порядок! — воскликнул Эвтей. — Почему ты молчал до сих пор?

— Боялся. Меня всегда допрашивали там внизу, вдруг кто-то из них услышит? Я и сейчас этого боюсь, но не желаю утаивать от вас теперь ничего.

Если этот предавший свет человек не лгал, то в сети, наконец, угодила крупная рыба. Мийэн и Эвтей переглянулись. Настало время, использовать силу, чтобы подтвердить, что юноша говорит правду. Мийэн вытянул руку в сторону пленника, заметив как замер Эвтей. Песочная голова приготовился улавливать каждую составную часть потока, чтобы потом повторить новое для него плетение. Плетение сложное, требующее предельной концентрации. Сила заискрилась в жилах, охватив все тело от кончиков пальцев до кончиков волос. Для такого особенного потока требовалось много энергии. Слепив очень тонкий луч, сверкающий голубым оттенком, Мийэн быстро ударил им в голову Ульфиязака. Тот, вздрогнул, но не осознал, что с ним произошло. Мийэн опустил руку. Теперь, если юноша вознамерится солгать, это тут же станет известно главному смотрителю маяка, сегодня играющему роль храмовника.