Хаос дорог - [15]

Ладно, хватит медитировать на собственную кровь, а то такими темпами скоро сознание потеряю – с разрезами я немного перестарался.

Ландыш откликнулся на мой зов только с третьего раза. Он северным ветром заметался между деревьями, отчаянно не желая подчиняться и принимать другую форму. Если бы три десятилетия назад я не додумался привязать его к своей крови, он бы даже не услышал мой зов теперь, но раз уж я оказался настолько предусмотрительным, что пожертвовал часть своей силы этому созданию, то подчиниться он обязан.

Холодный ветер нещадно жалил ледяными иглами кожу, но я терпел. Скоро его ярость схлынет и вот тогда… — Спокойно, малыш. Спокойно. Ты ведь соскучился по вкусу моей крови. Я же знаю. Они тебя совсем не кормили мясом. Они не знают, что ты у нас хищник, – негромко шептал я. Руки уже немели, да и перед глазами немного плыло. Проклятие! Ну почему человеческое тело такое слабое?!

Наконец ветер стих. И передо мной появился конь, серебристо–голубой, как свежевыпавший снег. Он посмотрел на меня светлыми льдинками глаз, словно спрашивая позволения. Я быстро кивнул – не зря же я резал себе руки, пусть хоть кому‑то это принесет пользу. Невидимый язык неожиданно скользнул по запястьям, едва не заставив меня взвыть в голос. Боги, как же холодно! Словно сунул руки в прорубь зимней ночью. — Ну что, признал? – Я посмотрел на Ландыша, про себя радуясь, что, в отличие от сестры, я предпочел в спутники не бурю, а всего лишь ветер.

«Признал, danell. Вы изменились».

Северный ветер в собственной голове – это нечто. Ощущение просто не поддается описанию. — Изменился?

Это он про цвет крови?

«Вы стали старше».

Забавное наблюдение. Старше – это как? Если он о возрасте, то внешне я почти не изменился. Даже человеческая природа не желает оставлять следы на моем лице. Мне уже сорок, вернее, будет сорок зимой, когда все дороги заметет, а тепло покинет эти земли на неопределенный срок. А выгляжу я по–прежнему на двадцать с хвостиком.

Но если не внешность, тогда что ты имел в виду под словом «старше», старый друг? Новый опыт? Но тогда ты бы выбрал другое слово: с опытом приходит мудрость, а ее во мне ты явно не видишь.

«Danell, вы ведь уже не ребенок – перевяжите раны», – добродушно поддел меня Северный ветер. Не помню, чтобы раньше он позволял себе такие вольности, впрочем, мы уже столько лет знаем друг друга, что это не важно. Да и не Лорд я больше.

Тем более он прав: у людей‑то раны в одно мгновение не затягиваются, а значит, придется самому о себе позаботиться. Бездна! Ну почему мне всегда приходится напоминать себе об этом?!

…К Мейлону я вернулся лишь через час. Рыжик уже успел изрядно поволноваться и явно собирался идти на розыски, но не решался бросить лошадь и вещи без присмотра. — Где ты шлялся?! – налетел он на меня, стоило мне только показаться между деревьями. Выглядел он при этом весьма примечательно: золотистые глаза сверкают, волосы встрепаны, а руки тянет так, словно желает придушить. — За лошадью ходил, – ответил я, указывая на хмуро бредущего позади меня Ландыша. Когда он узнал, куда именно мы направляемся, то обиженно надулся и больше не произнес ни слова.

Мейлон перевел взгляд на моего коня и удивленно вытаращился на него. — И… и это ты называешь лошадью? – взволнованно уточнил Рыжик, пристально разглядывая мое «средство передвижения».

«И это вы называете «новым приятелем»?!» – в тон ему откликнулся Ветер. — А что не так? – Вопрос я адресовал сразу обоим. — Это же не лошадь, а чудо! Где ты ее нашел? — Его, – поправил я. – Это Ландыш. И там, где я его нашел, таких больше нет.

«Спасибо на добром слове, danell. Но кем вы считаете это существо?»

Существо? Это он о Рыжике? Любопытно. Чем же его не устраивает мой наниматель? Боги, я бы сейчас все отдал за способность вновь заглянуть в самую суть вещей! — Он призванный, да? Ты маг? – Мейлон как‑то ошарашенно смотрел на меня, словно только сейчас понял, что связался с чем‑то странным. — Он призванный, – согласился я с первым пунктом, – но я не маг. Ландыш завязан на мою кровь, – я показал Рыжику свои перебинтованные запястья. Несколько бурых пятен уже проступили сквозь ткань, а значит, еще одним вопросом меньше – красная кровь только у людей. Любопытно: а у кого тогда черная? Даже тут я умудрился сделать финт ушами… — И кто тебе сделал такой подарок? – подозрительно сощурив золотые глаза, спросил Мейлон. И я запоздало вспомнил, что мальчик‑то мне достался не простой, а из тайной стражи. — Родственники, – почти не соврал я. Все верно: не будь я Лордом Севера – не смог бы призвать Ветер, так что и моей семье есть за что сказать спасибо. — Маги? — Не то слово, а я белая ворона в семье. Вот они от меня и откупились. — А эльфов у тебя в родственниках случайно нет? – напряженно спросил он, окинув меня подозрительно внимательным взглядом.

Бездна и все ее порождения! Да что они все привязались к этой теме?! Неужели я так похож на ушастых?! Может, зря я к людям ушел? Надо было податься к светлым, в леса, – уж там бы меня точно никто не нашел. Разве что Нурнаил… но это уже совсем другая история. — Нет! – рявкнул я и отвернулся. Всему есть предел, и моему терпению в том числе. — Ты уверен? — Абсолютно! – бросил я и взобрался на спину Ландыша. Седло мне было ни к чему, так же, как прочие атрибуты всадника – Ветер меня не уронит, а значит, и беспокоиться мне не о чем.