Хам и хамелеоны. Том 2 - [25]

Кьоса-Корт (Голая горка) — эта высота с ретранслятором была помечена на карте номером 101–5 и походила на лохматую, а на самой макушке облысевшую голову. Холм покрывало густое полесье. Позиция выглядела идеальной во всех отношениях. Единственным недостатком ее была незащищенность с тылов; в случае необходимости холм легко отсекался по всему периметру, и оставалось лишь удивляться, почему именно это место выбрали под перевалочную базу…

В дубовой роще устроили первый привал. Завалившись в снег, изнуренное воинство сидело спина к спине в полнейшем изнеможении. Осмотрев в оптику край леса, капитан несколько минут провел в уединении, а затем подозвал к себе Бурбезу. Передавая друг другу бинокль, они разглядывали лес. Снегопад поутих. По глазам понимая друг друга, они молча пробрались сквозь кусты на взгорок, чтобы осмотреть кошару и лес более тщательно.

Грозно маячивший впереди Кьоса-Корт и лесистые гривы, волнами разбегавшиеся к северу, тихо погружались в вечернюю мглу. День истаивал на глазах. Из-за хмури, которая наплывала с запада, смеркалось быстрее обычного. При спуске от кошары к югу просматривался вытянутый дугой глубокий овраг. По краям смешанный лес взбегал на небольшие холмы. Внизу чернела густая непроглядная чаща. Если бы оборону пришлось протягивать перед оврагом, возникла бы необходимость прикрывать подходы к лесу, поскольку тут простирались обширные «мертвые» зоны, недоступные для обстрела. Линия обороны слишком растягивалась. Людей явно не хватало.

— Здесь они и решили стать на ночлег, в овраге… Местечко что надо, ничего не скажешь, — проворчал Григорий.

— Не уверен… что они решили останавливаться, — Рябцев продолжал рассматривать местность в бинокль. — А если за речку перемахнут, как лейтенант говорил? Вон там, за горкой, видишь?

— И бросят машины?.. Нет, они дальше будут переправляться. Может, даже по мосту, — старший прапорщик ткнул пальцем в сторону юго-востока, туда, где находился резерв Голованова. — А чего, запросто! Ведь обнаглели, черти! Целые блокпосты покупают…

— Лобовой засадой не обойдешься, — заключил Рябцев.

— Хорошо бы с трех сторон загородиться, — Бурбеза показал вправо, на лес, сливающийся с холмами, а затем левее, на реку. — Только людей у нас и на две стороны не хватит.

— Лобовую будем укреплять здесь, где гребень обходит овраг, по краю, видишь? — принял капитан решение. — Другую засаду организуем ближе к реке, ты прав. Вот здесь… Только не думаю, что они берегом полезут.

— Попрут по дороге, ясное дело. Вон там, перед лесом. Вот она и дорога. Прогалину видишь? Просто замело, — рассуждал Бурбеза. — А у реки, если что не так, вклиниваться будут. По берегу их не остановишь.

Капитан продолжал присматриваться к позиции перед оврагом, изучая лес, прямо впереди расступавшийся небольшой вытянутой опушкой.

— Перед лесом и оврагом наворочено что-то, не пойму, — показал он вперед. — Перед просекой, видишь?

Бурбеза взял бинокль.

— Сбоку от зарослей?.. Жбаны какие-то. Из-под солярки небось.

— Убрать бы.

— Нет, трогать нельзя. Натопчем, снег взрыхлим…

— Вот что, Афанасьич… отлеживаться будем после. Позицию лучше занять засветло, — поторопил Рябцев.

Оставив капитана на взгорке одного, Бурбеза сполз на животе вниз. Выставив охранение, он приказал подкрепляться. У всех имелись брикетики спирта для разогрева грибного супа из кубиков — провиант скудный, но оказавшийся как всегда очень кстати.

Когда перекусили, Бурбеза увел саперов к реке, заодно он хотел проверить сектор обстрела. Вернувшись через полчаса, когда лес уже почти погрузился во мрак и холма впереди больше не было видно, он стал объяснять капитану, что сигнальные мины придется ставить и за спиной, в овраге.

— Проход у реки наглухо не закроем. Благо, бугорок вот этот есть, с развалинами. А так и уцепиться не за что. Если в тыл залезут, хоть знать будем, услышим…

Стараясь не выдавать волнения и тревоги по поводу того, что времени на всё не хватит, Рябцев послал саперов доделывать начатое — ставить сигнальные мины с флангов, чтобы оградить периметр оврага, а к Голованову отправил двух связных с нарисованной на бумаге схемой позиций, занимаемых на ночь, и возможными ориентирами для обстрела.

Окапываться в лесу перед оврагом оказалось не таким простым делом. Снег лежал метровой толщей, а под ним — суглинок, камни, сплетение корней.

— Грунт что надо, не соскучишься, — бурчал Бурбеза.

Рябцев приказал рыть окопы какие получатся, если надо — просто закапываться в снег, но главное — не соваться на опушку и не сводить глаз с местности впереди. Обоз был на подходе. Из леса или с самой сопки за кошарой уже могли вести наблюдение…

Последние отблески солнца погасли. Лес заполнился матовой мглой. Усыпанное звездами, небо казалось бездонным и дышало вечным холодом. С наступлением темноты стало еще и подмораживать. Над оврагом то и дело раздавался крик какой-то ночной птицы, похожий на уханье совы. Он разносился по лесу с жутковатой отчетливостью и звучал как предостережение.

Капитан передал по цепочке приказ не курить, не расслабляться. Бурбеза в который раз обходил позицию, вдалбливая в головы солдат инструкции. При появлении «косяка» — никакой паники. И не дай бог, кто-нибудь начнет стрельбу без сигнала. А уже потом, если бой завяжется, огонь вести только по реальным целям и только короткими очередями, чтобы не пришлось через час оголтелой пальбы воевать с лопатами в руках.