Халява для лоха - [2]

– А репутация агентства?

– Фи-и-и! Перед кем нам невинность-то блюсти? Перед другими заказчиками? Да им по хрену, как мы их товар на рынок продвигаем. Хоть через горы настоящих трупов! Им главное – чтобы реклама работала, продажи росли. Шеф, хотите анекдот новый про рекламу расскажу?

– Если не длинный – расскажи.

– Совсем короткий. Не анекдот даже, а слоган. «Орбейс» – единственная жевательная резинка, разработанная женщиной гинекологом!»

Чухаев заискивающе хихикнул и вперился в лицо шефа, ожидая реакции.

Ненашев помолчал, уставившись собеседнику в выпирающий кадык, нехотя разлепил толстые, будто наспех слепленные из буро-коричневой глины губы:

– Все? Считай, я посмеялся. Иди к себе. Мне тут важные звонки сделать надо.

Когда Василич закрывал дверь кабинета, на душе у главного атлантовского юриста было погано.

«Кой бес меня толкнул про перхоть сказать?! Да еще на «ты» с какого-то прибабаху перешел, – ругал он себя. – Вон как у него щека дернулась».

– Ну ничего, – уже вслух успокоил себя глава юридической службы Александр Васильевич Чухаев. – Он уж небось и забыл.

Только зря утешал себя Чухаев. Аркадий Сергеевич Ненашев, если этого требовали интересы дела, мог забыть многое. Но двух вещей не потерпел бы ни от кого – ни от самых выгодных заказчиков с огромными рекламными бюджетами, ни от ближайшего окружения: намека на свою необразованность – раз, и критики своей внешности – два.

Позор

Год назад на корпоративной вечеринке по случаю семилетнего юбилея «Атланта» произошел эпизод, о котором в агентстве сейчас наверняка уже никто не помнил. Никто, кроме Ненашева. Вспоминала его, видимо, и главная героиня истории Алла Домнина, но она в «Атланте» давно не работала.

Симпатичная и толковая выпускница факультета рекламы одного из ведущих московских вузов, придя со свеженьким дипломом в криэйтерский отдел, с ходу выдала суперидею раскрутки нового женского журнала (аналога сверхпопулярного зарубежного издания); ее креативчик помог «Атланту» выиграть тендер и получить заказ с бюджетом три миллиона долларов. И без того не лишенная апломба девочка разом почувствовала себя равной среди равных…

К середине торжества Аллочка оказалась в центре внимания чуть ли не всех присутствующих мужчин. Она прекрасно танцевала, неожиданно сильным голосом спела под караоке пару песен из репертуара Пугачевой, довольно точно, а оттого уморительно изобразила, как офис-менеджер (прежде сказали бы завхоз) после очередной выволочки выходит из кабинета босса.

Опьяненная вином и восторженными комплиментами, девица то и дело бросала взгляды на Ненашева, беседовавшего с двумя своими заместителями. И вдруг, оставив толпу почитателей, подлетела к столику руководства и с вызовом тряхнула каштановой гривой:

– А вы, Аркадий Сергеевич, так и намерены весь вечер просидеть над салатами? Лучше пригласите даму на вальс. Или давайте споем дуэтом!

– Вас ведь, кажется, Аня зовут? Или Алла? – улыбнулся Ненашев.

Он прекрасно помнил не только имя, но и фамилию, и должность девицы. И даже размер премии, которую приказал выписать ей за удачную идею. Но сейчас нужно было дать понять этой выскочке, что она забылась, что она всего-навсего одна из двух сотен его подчиненных и вот так, запанибрата, не может себе позволить разговаривать даже с ненашевской секретаршей.

Домнина благородное предупреждение проигнорировала. Капризно сложив губки, проканючила:

– Алла меня зовут. – И повторила по складам: – Алла! Ну, Аркадий Сергеевич, пойдемте! Что вы сидите весь вечер, как бирюк какой?

– Аллочка, вы так танцуете и поете…

– О-оо! Вы еще не знаете всех моих талантов! – похвасталась захмелевшая специалистка. – Я еще когда в институте училась на каникулах роман написала в стиле Жорж Санд. Дала девчонкам почитать, те обрыдались, а потом взяли и по мейлу в издательство кинули. И что вы думаете? Напечатали! А мне гонорар выписали, тысячу долларов. Представьте, что было бы, если б я всерьез литературным творчеством занялась?

– Представляю. – Ненашев отечески похлопал по руке примостившуюся рядом специали­стку. – Он, этот ваш Жорж Санд, от зависти в гробу бы перевернулся.

Девица в притворном ужасе вытаращила и без того немаленькие глаза:

– Аркадий Сергеевич! Какой позор! Может ли руководитель солидной компании, да еще занимающейся рекламой, быть таким дремучим?! Жорж Санд – это псевдоним француз­ской писательницы Авроры Дюдеван. Пожалуй, я не стану настаивать, чтобы вы со мной танцевали. А то еще примете танго за «Барыню» и пуститесь вприсядку, а я, знаете ли, не Наташа Ростова – народным хороводам не обучена.

Она шаловливо закусила губку, повернулась на каблучках и уже через мгновение отплясывала с одним из клиент-менеджеров джайв.

Нет, Ненашев наглую специалистку не выгнал. Напротив, через несколько дней назначил ее и. о. креативного директора – то есть поставил руководить самым главным отделом агентства. Отделом, призванным рождать идеи для раскрутки новых товаров, сочинять на основе этих идей сюжеты для теле– и радиороликов, придумывать имиджи товаров и слоганы, способные засесть в мозгу потребителя, как во­гнанный под шляпку гвоздь, писать тексты газетных статей, находить бьющее в глаз дизайнерское решение для уличных билбордов и стикеров в общественном транспорте. То есть отделом, выпускающим продукт, за который рекламодатель и платит «Атланту» деньги.