Хакеры - [73]

В Ганновере он нашел себе хорошую компанию, их антиавторитарные, но при этом аполитичные взгляды удивительно соответствовали его собственным. Тут так тесно переплеталось увлечение компьютерами и наркотиками, что Пенго начал врубаться в «новую реальность» Хагбарда. Он увидел, что этот мир смыкается с тем, как он хотел жить и мыслить. В этом мире единственной реальностью была та, которую ты выбирал себе сам. Ребята в Ганновере, казалось, разделяли все его пристрастия. Вечеринка здесь означала посиделки всю ночь перед компьютером у кого-нибудь на квартире, гашиш обеспечивал вдохновение, а кокаин с амфитамином поддерживали их в физической кондиции.

Именно в свою первую поездку в Ганновер Пенго познакомился с Дирк-Отто Бжезинским по кличке Доб и Питером Карлом. Компания собиралась, вламывалась в какую-нибудь систему, принимала наркотики. Их объединяло общее увлечение, при других обстоятельствах они, возможно, и не были бы столь дружны.

Доб был еще одним примером тесного сплава компьютера и таблеток, что для Пенго пока было внове. Двадцатишестилетний программист знал вкус в хорошем гашише и дорогой еде. Он был весьма зауряден с виду, одежда подобрана случайным образом, оправа очков обмотана проволокой. Вряд ли в этом был какой-то вызов обществу или хотя бы признак вольнодумия, хотя он и провел юность вдали от родины, в Кении, где его родители работали в рамках международной помощи.

Переезжая с места на место, Доб успешно отмазался от выполнения «почетного долга и священной обязанности» в рядах западногерманской армии. Продиктовано это было отнюдь не политическими соображениями, а простым и здравым нежеланием тянуть лямку. Он, таким образом, был вынужден вести жизнь неприкаянную, мотаясь между Ганновером и Западным Берлином, работая только по разовым контрактам. Доб был глубоко интеллектуальным парнем, с поразительной особенностью мгновенно переваривать большие объемы технической информации. Когда ему задавали «специальный вопрос», не важно, сколь трудный, ответ, казалось, он знал заранее. Он был экспертом по программированию больших компьютеров фирмы Siemens, тех самых, которые предпочитались большинством западногерманских правительственных служб и крупными корпорациями. Однако программисты недолюбливали эти компьютеры, они находили их операционные системы громоздкими и устаревшими. Так что человек с талантами Доба был в дефиците. В удачный месяц Доб мог заработать 12000 долларов.

Будучи в Берлине, Доб подолгу жил в роскошном отеле «Швайцергоф», в самом центре города. Он не отходил от гостиницы дальше, чем на три квартала. Все, что ему было нужно, находилось рядом: ресторан с тяжелой немецкой и чешской кухней и бар, где он мог напиться до состояния ступора и все же доползти назад в свой номер. Берлин во всем являл противоположность Ганноверу с его затхлым провинциализмом, тупыми порядками и законопослушностью граждан. Берлин как бы представлял собой проекцию «психической географии» Доба, его внутреннего состояния: Доб периодически впадал в жуткую депрессию, когда он ничего не мог делать, тупо сидел в баре, напивался и играл в карты (он даже приобрел пистолет, который держал заряженным одним патроном).

Кроме Доба был еще Питер Карл, болтливый крупье из какого-то ганноверского казино. Когда у Доба в 1988 году отобрали водительские права (он попал в аварию по пьяному делу), Карл стал его шофером. Подвижный и моложавый для своих тридцати одного, Карл очаровал Пенго. Он был частью жизни, с которой Пенго, несмотря на все свои выходки, редко сталкивался в Берлине. Карл пытался вести жизнь опытного аборигена каменных джунглей, что, впрочем, удавалось ему с трудом. Работа в казино приносила ему около двух тысяч долларов в месяц. Чтобы подработать, он иногда перегонял автомобили в Испанию, страну, к которой он испытывал особую любовь. Не брезговал он и перевозкой наркотиков. Летом 1985 года Карла арестовали за транспортиров гашиша из Амстердама в Западную Германию. В итоге он получил девять месяцев условно.

Питер Карл вырос в бедности и пробивался сам. Он воспитывался в сиротском приюте недалеко от Франкфурта, там ему удалось получить некоторую профессиональную подготовку в качестве электромонтера. Позднее была неудачная попытка получить образование: он поступил в техническое училище при концерне Siemens, но вылетел оттуда через год. С тех пор он и приобрел искреннее уважение к технически образованным людям вроде Доба, людям, которым удалось то, в чем он потерпел неудачу.

Перед тем, как познакомить Пенго с Питером Калом, Хагбард предупредил его о буйном и непредсказуемом характере последнего. Он рассказал ему о том, как Карл однажды в припадке буйства сорвал полку со стены на кухне и выкинул ее в окно. Пенго ожидал встретить явного психа. Вместо этого он нашел Карла весьма интересным и дружелюбным, хотя и несколько сдвинутым.

В один из своих последующих наездов в Ганновер Пенго познакомился с четвертым и последним членом «ганноверской банды» Хагбарда. Это был Маркус Гесс, упитанный 24-летний студент-физик из местного университета. В отличие от троих предыдущих, это был вполне добропорядочный гражданин. В его прошлом не было ранней смерти родителей, он не спустил в унитаз армейскую повестку. Маркус Гесс являл собой типичного представителя среднего класса, этакого живущего в пригороде преуспевающего молодого человека. Он был вполне дружелюбен, ну может быть – самую малость – высокомерен. В свое время один из приятелей устроил ему полставки программиста в маленькой фирме «Фокус», занимавшейся разработкой программного обеспечения для среды UNIX.